– Ты меня слышишь? – настойчиво повторил Михаил. – Я тебя предупредил, дважды повторять не привык, понял?
– Понял, – вяло ответил Костя. Позади послышался нарастающий гул двигателя, взвыла сирена патрульной машины, прозвучал голос, усиленный репродуктором:
– Водитель белой «девятки», остановитесь у обочины!
Чадух, нехотя, вырулил с трассы на желтый гравий.
– Однако быстро они хватились, бросились в погоню, – вздохнул он. – Сорвется теперь моя свадьба, а если еще Эльвира узнает об этом случае, то хана, не быть мне зятем крупного банкира. Придумай, Костя, как мне выбраться из этой истории? Может, на себя возьмешь?
– На себя? Ну, ты даешь, мне свобода дорога. Представь ДТП, как несчастный случай, – ответил Звягин. – Мало ли людей на дорогах гибнет по неосторожности. Видимо, у них такая судьба роковая? А мне от тюремной камеры и похлебки радости никакой.
Из милицейских «Жигулей» вышли лейтенант, старшина и Завацкий. Офицер бросил беглый взгляд на зазубрины от разбитого лобового стекла, следы крови, а старшина изготовил пистолет на случай сопротивления.
– Выходите! – приказал лейтенант Липко водителю и пассажиру и, когда те вылезли, велел. – Предъявите документы и водительское удостоверение.
Чадух подал паспорт и водительское удостоверение, а Звягин – лишь паспорт.
– Это вы совершили ДТП? – спросил госавтоинспектор у Михаила.
– Какое еще ДТП? – пожал он недоуменно плечами.
– На автобусной остановке?
– Я ехал по другой трассе из Судака, там нет остановок.
– Почему разбито стекло и смят капот?
– Бродячая собака, бульдог выскочила на дорогу, не успел притормозить, – мрачно ответил он. – Развелось их, как тараканов, некому отстреливать.
– Не запирайтесь, гражданин Чадух, это вы сбили девушку на автобусной остановке, – сказал Липко и взглянул на Завацкого.
– Вот один из свидетелей, он запомнил вашу машину и две последние цифры госномера.
Игорь кивнул головой и прошептал, стиснув кулаки.– Это он, он убил мою Дашеньку.
– Не верьте этому проходимцу, он клевещет, – огрызнулся Михаил и понял, что запирательство тщетно. – Она сама выбежала на дорогу, ловила богатого клиента, а этот парень – ее сутенер. Вяжите козла, бригадира проституток.
Завацкий хотел броситься на злодея с кулаками, но предусмотрительный старшина преградил ему дорогу.
– Парень, держи себя в руках, они ответят по закону, – сказал он, не сводя глаз с водителя и его приятеля.
– Почему вы скрылись с места ДТП, не оказали помощь потерпевшей, как того требуют Правила дорожного движения? – спросил Липко, пряча изъятые документы в кожаную папку.
– Вы что, нас арестовали? Только еще наручников не хватает, – съязвил Михаил.
–За наручниками дело не станет, – пообещал старшина, много повидавший за двадцать три года службы в ГАИ.
– Она жива? – поколебавшись, наконец, поинтересовался Звягин. – Нет, мне сообщили, что нет, – сказал лейтенант.
– Жаль, очень жаль,– вздохнул Костя.
– Жалеть надо было раньше, – строго заметил госавтоинспектор. – Вы должны пройти медицинское освидетельствование на предмет употребления алкоголя. Хотя и так видно, что находитесь под градусом. Важно определить степень опьянения.
– Погибшая, разве не под градусом была? – подал голос Чадух. – Почему она выбежала на дорогу? Может, у нее любовная драма, как у Анны Карениной, или с головой, с мозгами проблема?
– Судмедэкспертиза определит, у кого с мозгами проблема?– оборвал его лейтенант.
Вскоре подъехал вызванный по радиостанции УАЗ. Чадуху и Звягину приказали пересесть в него, а их «Ладу» один из работников дорожно-патрульной службы доставил на штрафную площадку МРЭО.
В городском отделе милиции Михаила поместили в изолятор временного содержания, а Звягину избрали меру пресечения: подписку о невыезде. Следственно-оперативной группой с участием следователя Зимина, эксперта-криминалиста Бобруйко и сотрудников ГАИ был произведен осмотр места ДТП и составлен протокол.
«Скорая» увезла труп Азарцевой в морг. И долго еще лужица крови темнела на блестящем асфальте дороги, пока ее не стерли шины мчащихся автомобилей. И неведомо было водителям, что здесь несколько часов назад, как лопнувшая струна, оборвалась юная жизнь, остановилось трепетное сердце.
6
Капитан Зимин после показаний, данных Завацким, с его слов записал сведения о Даше Азарцевой, ее домашний адрес, имена родителей.
– Кем вы для нее были, братом, другом? – спросил следователь.
– Женихом, – Игорь стиснул зубы, чтобы сдержать стон.
– Тогда сообщите ее отцу Дмитрию Алексеевичу о трагедии, – попросил Зимин. – Начните издалека, чтобы не как обухом по голове, подготовьте психологически.
Завацкий промолчал, не осознав до конца тяжести возложенной на него просьбы. С ощущением острой саднящей боли Игорь расстался со следователем.
После внезапной гибели Даши он понял, как много она значила в его жизни и какая зияющая пустота возникла в сердце. Дашу он знал давно, с того дня, как она с родителями поселилась в его родном селе на берегу моря. Но серьезно принялся ухаживать за девочкой, когда ей исполнилось пятнадцать лет, а ему девятнадцать. Она приняла верную и трогательную дружбу парня – высокого, русоволосого, с синими васильковыми глазами.
Во время двухгодичной службы в армии Игорь почти каждую неделю писал Даше нежные письма, и она отвечала ему ласковыми словами, скрашивая суровые солдатские будни. Он бережно, как и его подруга, сохранил письма, которые, впоследствии уединившись, они перечитывали с волнением и трепетом.
Возвратившись со службы, Игорь настойчиво предлагал девушке сердце и руку, но она не смела перечить своим родителям. Он терпеливо ждал, оберегая девушку от притязаний своих соперников, смирял свои чувства и желания. И вот в один миг все рухнуло. Смяли и растоптали нежный и хрупкий цветок лилии. Он не уберет ее. Больно и пусто.
Завацкий бесцельно шел по пустынной ночной улице, освещаемой редкими фонарями. Потрясенный трагедией, он вдруг вспомнил о просьбе Зимина и ужаснулся. Сможет ли он сообщить Азарцевым страшную весть?.. Переживут ли они гибель дочери, не сломит ли их горе? Он повернул на улицу, где находился их дом. Издали увидел свет в окнах гостиной, тогда как в соседних домах давно спали.
«Ждут Дашеньку, обещала ведь быть дома в одиннадцать, а сейчас за полночь», – подумал Игорь.
В двадцати метрах от калитки он остановился. «Нет-нет, я не могу сообщить им о гибели дочери. Пусть это сделает кто-нибудь другой или известит милиция. Как я посмотрю в глаза Софьи Павловне и Дмитрия Алексеевичу?»
Несколько минут он простоял, как вкопанный. Потом повернулся и, пошатываясь, поплелся домой на соседнюю улицу.
