Курт сам не понял, куда улетучилось его природное хладнокровие вместе с королевской выдержкой. Поддавшись искушению, он позволил себе на время забыть, что перед ним невинная девушка, которой жизненно необходима его любовь, а не животная страсть. Одежда жениха отправилась вслед за платьем невесты на пол, а разгоряченные тела слились воедино в одном яростном порыве. Овладев Брианой, король ощутил прилив острого удовольствия, осевший приятной тяжестью в паху, в то время как девушка закричала от пронзившей тело боли. Это моментально отрезвило. Курт замер, боясь пошевелиться, а Бри, наоборот, завозилась под ним, рефлекторно пытаясь вытолкнуть его из себя, отстраниться.
– Ш-ш-ш, золотая моя… потерпи, – зашептал любовник, целуя ее висок с непослушными завитками, липнущими к коже. – Сейчас пройдет.
И невеста действительно затихла, только радость короля оказалась недолгой – очень быстро он понял, что Бриана потеряла сознание. Такого в его жизни еще не случалось. Это повергло его в замешательство и порядком напугало. Неужели залюбил до обморока? Проклятие! Стоило все же остановиться, а не идти на поводу у собственных желаний. Хотя почему собственных? Она тоже этого хотела!
Тряхнув волосами, король сел рядом с невестой, проверил пульс, убедился, что дыхание ровное, а кожа чиста от огненных узоров, и только потом немного расслабился. Бриана была все так же прекрасна, но, как бы сильно он ни хотел ее, секс с бесчувственным телом казался ему чем-то противоестественным. Курт жаждал читать в глазах невесты ответную реакцию, ловить прерывистые вздохи и наслаждаться, как музыкой, сладострастными стонами. Ему было мало красивой куклы, с которой можно творить что заблагорассудится. Он желал ее всю, без остатка. Хотел вознести именно эту леди на вершины блаженства, чтобы она навсегда забыла о боли и поняла, насколько ей хорошо с ним… только с ним одним!
Поднявшись, Курт взял с тумбочки графин и вознамерился уже привести Бриану в чувство, как вдруг по ее расслабленному телу прокатилась судорога, веки дрогнули, губы приоткрылись, а в следующее мгновение она, точно перышко, воспарила над кроватью, окутанная золотым сиянием.
Всего пара мучительно долгих секунд на то, чтобы подумать: «Феникс ее сейчас спалит. И я ничего не смогу с этим поделать, потому что бессилен». И еще пара секунд на отчаяние, сковавшее душу, на боль, пронзившую сердце… и на спасительное озарение – это вовсе не феникс!
– Альгерьевы льды! – выдохнул снежный король, едва не выронив хрустальный сосуд вместе с громко булькнувшим содержимым. Он так и стоял совершенно нагой в обнимку с графином и во все глаза смотрел на творящиеся с невестой метаморфозы. Ее кожа начала едва заметно мерцать, но не из-за огненного узора. Волосы налились золотым сиянием, растопив серебристый «иней». Ресницы снова потемнели, а губы стали ярче, сочнее. – Неужели все-таки фея? – прошептал Курт, не в силах отвести взгляд от женщины, которую только что сделал своей и, сам того не желая, похоже, инициировал. Чем ей грозит пробуждение дивной крови, он не имел ни малейшего понятия. Зато с предельной ясностью осознал – Бри не должна умирать. Даже если в силу собственной ущербности он не сможет полюбить ее так, как того требует проклятие, леди Алавар будет жить. И она, и Марьяна! А он, если понадобится, снова уснет или придумает что-то еще, но не позволит огненной гадине отнять жизнь у его будущей жены и приемной дочери. – Надо же, и правда фея! – усмехнулся король, глотнув холодной воды.
– Где фея? – Бриана резко открыла глаза, и Курт снова отпил из графина, пытаясь вернуть себе самообладание. Ее очи и раньше были прекрасны, сейчас же, казалось, в их искрящейся глубине притаилось вечернее солнце. – А… почему я в воздухе?
Той же ночью…
Когда отец, захмелев после пары бокалов вина, заводил за столом речь о феях, мы с сестрой всегда улыбались. В детстве – потому что чувствовали себя особенными и представляли, что когда-нибудь на самом деле станем крылатыми волшебницами. Повзрослев – потому что любили папу и его удивительные истории о древнем роде Алаваров. В то, что в ком-то из нас действительно течет дивная кровь, давно уже не верилось. Никакой магией мы с Амелией не обладали, и никто из ныне здравствующей родни – тоже. Так что байки про фей оставались просто байками, которые придавали нашей фамилии некую загадочность. А оказалось вон как!
Правда, представление о феях у меня было несколько иное. Как любая девочка, научившаяся читать в дошкольном возрасте, я обожала книжки. И маленькие разноцветные существа со стрекозиными крылышками, источавшими волшебную пыльцу, конечно же, были самыми любимыми моими героинями. Оно и понятно – после папиных-то рассказов! На деле же фея из меня вышла совсем не такая. Рост остался вполне себе человеческий, как и объемы, что совершенно не мешало левитировать. Тело не уменьшалось в размерах, но почему-то упорно теряло в весе, и меня, как воздушный шарик, тянуло вверх. Не высоко, всего на локоть или два над кроватью, но и это пугало.
Если честно, я куда больше походила на привидение, нежели на потомка дивного народа. И преобразившаяся внешность была хорошим тому подтверждением. Мои светлые волосы, имевшие раньше приятный золотистый оттенок, теперь сияли, будто действительно были из чистого золота. Светло-карие глаза порыжели, а кожа, как и положено призраку, начала мягко светиться изнутри. Это смущало больше всего, ибо я чувствовала себя свечкой, парящей в воздухе.
К счастью, тело вскоре вновь потяжелело и перестало блестеть, хотя волосы и сохранили необычный оттенок, как и глаза. Так я и сидела, кутаясь в покрывало и нервно теребя локоны, источавшие свет. Ногти, к слову, тоже обрели металлический блеск, будто я нанесла на них ровный слой золотого лака. Прозвище Золотце на фоне последних событий обретало совсем иной смысл, и я не знала толком, как на это реагировать. Магию в себе, как прежде, не ощущала, контролировать левитацию не умела и уж точно не могла разбить световым лучом графин. Дался же он Курту!
– Знаешь, – сказала я жениху, который улегся рядом, накинув рубашку и надев наконец штаны, чтобы не смущать меня анатомическими подробностями.
Я бы и рада была не обращать внимания на его наготу, но любопытство брало верх над стеснительностью. Раньше ничем не прикрытое мужское тело мне доводилось видеть только на картинках в книжке по врачеванию. А тут такой шикарный образец под боком! Как устоять? Вот взгляд и опускался помимо воли, куда приличным девушкам смотреть не положено.
Хотя какая я приличная, учитывая мою инициацию. Или все-таки приличная? С будущим ведь мужем переспала, а не с кем-то посторонним. Да и переспала ли – вот в чем вопрос. Последним, что запомнила, была острая боль внизу живота, непривычная теснота внутри и рефлекторное желание избавиться от инородного предмета, вторгшегося в меня. Потом темнота, невесомость и… здравствуйте, я ваша фея! Естественно, вектор моих девичьих переживаний сместился с первой близости на решение насущного вопроса: как прекратить парить. Ну а Курт в своих изысканиях пошел дальше, и последние минут пять уговаривал меня не продолжать любовные игры, а взорвать несчастный графин.
– Что знаю? – уточнил он.
