Тогда кто остается?
Лея? Хан? Нет. Тот парнишка, Теммин? Или бывший имперец?
Возможно. Они определенно хотели действовать как можно быстрее, особенно мальчик, страдающий от юношеских порывистости и наивности. Его мать пропала. gro отец — враг, едва ее не убивший. Юношу вполне могла привлечь фигура наподобие Вартола. Мон напоминает себе о бдительности. Возможно, пареньку не следует доверять.
Она снова пытается сжать кулак. Пальцы кажутся ей мягкими и далекими, словно они принадлежат кому-то другому.
Внезапно она разражается словами, полными выму- ченного ОПТИМИЗМЕ!
Все нормально. Растущая демократия неизбежно полна изъянов. Не стоит ожидать, что политика — чистое дело, и сегодня нам об этом напомнили. Хватит огладываться назад. Будем смотреть вперед.
Нужно как-то реагировать, — говорит Окси.
И боюсь, чем скорее, тем лучше, — добавляет Акбар.
Похоже, даже на несколько часов сна рассчитывать не приходится, — обреченно вздыхает Мон. — Я немедленно начну работать над ответным словом. Окси, свяжись с «Новостями Голосети» — пусть готовятся к моему заявлению. А вы, адмирал...
Я немедленно начну подготовку зонд-дроида и ко- рабля-разведчика, — отрывисто кивает он.
Хорошо. Давайте глядеть в оба. Впереди долгий день, и, боюсь, изменники уже взялись за дело.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
События разворачиваются со скоростью света...
И столь же внезапно останавливаются, словно врезавшийся в астероид корабль.
— Это не Канцлер, — говорит Лея, беря у протокольного дроида чашку чая. — Спасибо, Элси.
Синджир искоса смотрит на нее. Он злится, хотя и понимает, что, скорее всего, на пустом месте. Он предпочитает хранить хладнокровие, представляя собственное сердце не столько качающим кровь органом, сколько набором сосулек, свисающих с подбородка некоего злобного снежного чудовища, но больше сдерживаться он не может. Он прекрасно знает, что отправляться, подобно пьяному искателю приключений, прямо в хищную пасть имперского флота — не слишком умное решение, и отчасти рад, что сейчас в космосе над Джакку их не разносит взрывом на куски какой-нибудь звездный суперразрушитель. И тем не менее он весь кипит при мысли, что Норра и Джее где-то там, на планете. Хочется надеяться, что они живы и никто не захватил их в плен точно так же, как они сами брали в плен других.
Теммина с ним нет, что, возможно, и к лучшему. Син- дзкир послал парня встретиться с пилотом Веджем Антил- десом. Может быть, тот знает, как доставить их на Джакку.
Значит, это вы, — обвинительным тоном заявляет Синджир. — Вы отдали приказ не пропускать нас.
Дея недоверчиво смотрит на него.
Вы всерьез считаете, будто я настолько двулична, Синджир?
Да. — Он хмуро качает головой. — Нет. Не знаю! Кто-то же послал тех гвардейцев? Они не могли явиться сами по себе.
Сзади к Синджиру подходит Хан с кружкой кафа в руке.
Мон порой бывает весьма скользкой, — говорит он. — Но все равно это на нее не похоже. Держи, выпей. — Он сует кружку в руку Синджира. — Тебе сейчас не помешает.
Мне не помешало бы что-нибудь существенно покрепче.
Позже. Когда мы победим. Или наоборот.
Синджир проводит длинными пальцами по копне темных волос, потягивая горький каф из кружки в другой руке. Жидкость резко отдает топливом, поэтому складывается впечатление, что он пьет слитые из испарителя отходы.
Нам нужно попасть на Джакку.
Теперь это стало намного сложнее, — говорит Лея.
Объясните еще раз — что, собственно, произошло?
Обо всем узнал противник Мон на предстоящих выборах, Вартол. Он узнал про Империю и, что хуже, разнюхал, что об этом знали мы. Наше окно возможностей отправки вас на Джакку и без того было слишком узким, в теперь, когда он объявил обо всем общественности, захлопнулось с концами.
Почему?
Потому, — вмешивается Хан, — что теперь это стало частью официальной политики. Если вы помчитесь сломя голову на этот ком грязи, это будет выглядеть так, как будто Новая Республика предпринимает военные действия без одобрения Сената.
Примерно как... скажем, на Кашиике? — язвительно бросает бывший имперец. Он все больше начинает уставать от двойных стандартов, политики и почти всего остального.
Не смотри на меня так. Вы все равно туда полетите.
Хан, — предупреждает его Лея.
Знаю, знаю. Но именно так поступил бы я. Да и ты тоже.
Синджир ворчит и глубоко вдыхает запах кафа.
Но это никак не объясняет, кто послал тех гвардейцев, что встретили нас на посадочной площадке. И кто разболтал все оришенскому сенатору.
Это ведь не вы? — без тени иронии спрашивает Лея.
Он отвечает ее же словами:
Вы всерьез считаете, будто я настолько двуличен, принцесса? — и продолжает, прежде чем та успевает что- то сказать: — Не важно. Можете не отвечать. Нет, конечно же нет — это не я и не Теммин. — Он предпочитает не напоминать, что в свое время Теммин предал их во дворце на Акиве, к тому же он молод и чересчур горяч... но нет! Подобное просто невозможно. — Мы уже все обговорили и нашли способ попасть на Джакку — зачем нам усложнять решение проблемы, которое и так было у нас ‘в кармане?
И тут до него доходит.
Дело не только в том, что сенатору Вартолу стало известно нечто, чего ему не следовало знать. Кто-то знал обо всем, что здесь происходило.
А это значит...
Ох, мать всех лун!
У стен есть уши, — зловеще нахмурившись, заявляет Синджир.
А? — переспрашивает Хан.
Но Лея все понимает. Глаза ее становятся не меньше боевых станций, и она прикладывает палец к губам, прежде чем молча кивнуть Синджиру.
Скоро вернусь, — говорит тот. — Пора нанести визит нашему общему знакомому-хакеру.
С отчаянно стучащим сердцем он выходит из покоев, и на языке его вертится единственное имя, которое он не в силах произнести вслух.
«Кондер...»
Канцлер Мон Мотма смертельно устала, хотя день еще только начинается. Здоровой рукой она разглаживает ткань белого платья.
Все в порядке? — спрашивает она стоящую неподалеку женщину.
Женщина — Трейсин Кейн из «Новостей Голосети» — стоит у переднего края платформы. Она смотрит на круглолицего салластанина, который, наклонившись, что-то бормочет на своем языке и подсоединяет кабели от парящей в воздухе камеры к платформе голопроектора. Мон решила не выступать перед толпой — любой неодобрительный возглас лишь уменьшил бы число ее сторонников. Лучше уж здесь, где она может контролировать происходящее. К тому же НГС любят эксклюзивные материалы, особенно в нынешние времена, когда они перестают быть единственным игроком и им в спину начинают дышать конкуренты, что, по мнению Мон, является признаком здоровой демократии. Множество соперничающих голосов не позволят доминировать кому-то одному.
