Как только Эклипс умер — а случилось это 26 февраля 1789 года «вследствие колики», — как ученые буквально набросились на тело почившего коня в попытке разгадать его секреты. Расчлененка, анализ скелета, возможно, даже гороскоп… В то время ветеринарам ничего не удалось обнаружить. И вот сегодня их коллеги решили продолжить исследование. Обследовав скелет Эклипса при помощи методов сканирования, проанализировав все картины, на которых он фигурирует, прочитав все отчеты о нем, воссоздав полную модель легендарной лошади на компьютере, проанализировав его ДНК и выпив 3564 чашки чая без сахара, бригада исследователей из Королевского ветеринарного колледжа и Кембриджского университета предположительно нашла наконец разгадку феномена: Эклипс был суперчемпионом потому… что был середняком во всех отношениях! Ни одна из его физиологических характеристик не являлась исключительной, все было строго в пределах нормы, причем точно посередине. Вот всегда так с наукой: вы ей предъявляете чудесные феномены, а она вам их перерабатывает в кошачьи консервы.
Эклипс был просто-напросто идеальным образчиком чистокровного скакуна английской породы — небольшая голова, изящная шея, глубокая седловина, мощный круп, непредсказуемый нрав. Хотя вроде бы есть кое-что еще. Из каждого копыта легендарного коня было сделано по чернильнице. При этом их известно как минимум пять. Как говорят у нас в Шантийи, «жены и лошади не бывают без греха»…
Специалисты считают, что около 80 % процентов современных лошадей так или иначе являются потомками Эклипса. Закончив свою победоносную карьеру скакуна, наш герой был отправлен, как выражаются, «на племя» и на этом поприще преуспел ничуть не меньше: от него родилось более 300 жеребят. От него мы также имеем премию его имени на скачках в Мезон-Лафит и знаменитую фразу, которую еще используют некоторые британские спортивные комментаторы в случае тотальной победы «Eclipse first and the rest nowhere» (Эклипс — первый, остальных не видно).
Скелет Эклипса, который долго возили по всей Британии, отныне хранится в Королевском ветеринарном колледже неподалеку от города Хетфидл, расположенном к северу от Лондона, куда обязательно совершают паломничество завсегдатаи ипподромов. Да, кстати, пока не забыл — очень хотелось бы взглянуть на скелет Марселя Пруста (которого один его, ну самый близкий, друг ласково называл «мой пони»). Ведь там тоже остается пара-тройка деталей, которые хочется прояснить.
Катапультирование клеща
Среди всех живых видов самое красивое сальто назад исполняет Indotritia cf. Heterotrichia. Это стало известно после того, как группа исследователей из Франции и Бельгии поместили под микроскоп представителя рода Indotritia (читай: козявку размером о,8 мм с действительно отвратной рожей) и приказали ему: «Прыгай, козел!» И тут — чудо из чудес — клещик прыгнул назад, в то же время совершив пятнадцать переворотов вперед. Аплодисменты, вручение наград и публикация статьи в «Proceedings В» британского Королевского общества (т. 265, с. 22350-2242) под заголовком «The backward jump of a box moss mite» («Клещ прыгает назад»).
Самое удивительное, что явствует из этого потрясающего чтения, это не последовательность фигур в прыжке, а стартовая скорость клеща: он отрывается от поверхности за половину тысячной доли секунды. Чтобы рассчитать его скорость, потребовалось записать прыжок на сверхскоростную камеру, способную делать 200 кадров в секунду. Но даже и тогда момент собственно взлета смогли зафиксировать лишь на одном-единственном кадре, где изображение «объекта» смазано — настолько эта букашка быстро прыгает! Было бы еще прикольнее, если бы именно в этот момент она помахала бы в камеру одной из своих восьми лапок, но это мы, как говорится, размечтались.
Как можно подпрыгнуть за половину миллисекудны, учитывая, что минимальное время сокращения мышцы составляет несколько миллисекунд? Отличный вопрос! Короткий вариант ответа: потому что природа проявляет сумасшедшую изобретательность. Знаете ли вы, например, что некоторые виды клещей, питающиеся цветочной пыльцой, путешествуют от цветка к цветку в клюве у колибри, которых еще называют птица-муха? Так же как у «Ryanair»[15], посадка и высадка — самые деликатные моменты операции: надо пошевеливаться, поскольку сами колибри тоже птички скоростные и притом имеют длинный клюв. Так что при подобных пересадках следует избегать всяких там сальто назад, ну разве что лишь затем, чтобы поразить какую-нибудь самочку клеща, которая случилась поблизости.
Считается, что клещи-акробаты совершают свои головокружительные сальто, дабы уйти от тех, кто на них охотится. Действительно, ведь сложно поверить, что прыжок назад с передними сальто может быть обычным способом передвижения. А вот мгновенный взлет возможен благодаря механизму биологической катапульты. Резюмируя буквально в нескольких словах содержание семи страниц по биомеханике, отметим следующее: перед прыжком клещ аккумулирует энергию при помощи своего рода гидропомпы и сцепляет свои лапки в поджатом положении в крючкообразный захват, который он одновременно цепляет за свой панцирь. Когда этот запор слетает, клещ буквально подбрасывается в воздух — опля! Приземление довольно жесткое: наш жучок-паучок — клещи относятся к классу паукообразных и доводятся паукам кузенами — несколько раз рикошетит от земли и несколько секунд лежит свернувшись без движения.
Ну а потом чувак в белом халате снова орет ему прямо в ухо — и все понеслось по новой…
Мерцательный кролик
Некоторые виды животных настолько незаметны, что впору подумать, а не исчезли ли они вообще. Вот, например, суматранский кролик (Nesolagus netscheri). Последний раз его видели в 1972 году. А до этого в 1916-м. Самый редкий кролик в мире живет в самой чаще горных лесов в глубине острова Суматра (на высоте 600-1600 м над уровнем моря) и выходит на поверхность только ночью. Даже местные обитатели его никогда не встречают — до того как его засекли ученые, аборигены даже и не подозревали о его существовании. Пресловутые йети и то чаще «светятся». Суматранский кролик — маленький зверек длиной 35 см и весом 1,5 кг. Если бы его выпустили в переход в метро, его все-таки бы заметили: он бело-серый с коричневыми полосками и маленьким рыжим хвостиком. Живет в норах, покинутых другими животными. Вот практически все, что о нем известно. Вид этот нельзя считать полностью исчезнувшим, поскольку в апреле 2007 года такой кролик заставил сработать автоматическую фотокамеру, установленную в замаскированном виде в суматранских джунглях. Получилось довольно симпатичное фото, по поводу которого можно сказать, что у зоологов, видно, не хватило денег на приобретение аппарата с системой «антикрасный глаз». Ну да бог с ним — главное, что суматранский кролик все-таки забежал помахать нам лапкой. Если бы он это проделывал хотя бы раз в десять лет, у нас, может быть, поубавилось пессимизма относительного будущего нашей планеты.
В 1993 годУ в журнале «Сельские исследования» («Etudesrurales») была опубликована статья под любопытным названием «Кролик — это одомашненная форма зайца» (№ 129–130, с. 95–105). Автор, некто Франсуа Поплен, пытается доказать, что «в целом если проследить историю кролика с самого начала, то становится ясно: кролик — это домашняя и уменьшенная форма зайца, а также как бы его «и.о.». Все это проливает новый свет на этимологию кролика и вида Cuniculus (кролик по-латыни)». В действительности — как ярко доказывает пример суматранского кролика — эти животные вполне могут быть столь же дикими, как и зайцы. Поплен пишет далее: «Так называемые «дикие» кролики в известном смысле тоже домашние — аллегорически выражаясь, в нашем сознании они — этакие милые существа, к которым хочется относиться с юмором, ну и добавить немного чабреца при готовке тоже не помешает». Что и говорить, паштет из кролика с тимьяном (он же чабрец) — одно из главных блюд традиционной французской кухни.
