— То-то же, — восклицает Конни, уверенная в себе, как заправский комик. — Ну, признавайтесь, кто потерял «это» на заднем сиденье «Хёндай»?
С полдюжины трансвеститов вскакивают из-за столиков. Они размахивают руками, строят гримасы, делают преувеличенно глубокие реверансы. Люди чуть не падают с кресел от смеха и требуют продолжения. Стэнли просто сияет. Карла обводит зал долгим взглядом. Да, все это не сон: зрители действительно любят их. Зрителям нравится их выступление. Больше того, зрителям мало, и они требуют еще.
— Ну, Карла, ты сегодня просто молодец, здорово все отработала, — говорит Конни уже поздно вечером, когда они наконец закончили выступление и собираются домой.
— Правда? — переспрашивает Карла. Она, конечно, видела, как реагирует публика, чувствовала, что их принимают на ура, но похвала Конни ей дороже всего, и она особенно рада слышать эти слова.
Конни тем временем заворачивает розы во влажное бумажное полотенце, чтобы отнести их домой наверх.
— Честное слово, — кивает она. — Ты здорово почувствовала образ и поймала нужную интонацию.
— Спасибо. Но до тебя мне еще далеко. У тебя это так естественно получается — и наши старые номера, и все экспромты, — особенно экспромты.
— Мне самой это тоже нравится, — отвечает Конни.
По правде говоря, то, что случилось сегодня вечером, стало для нее приятным сюрпризом. Она и не подозревала, что комедийный дар и чувство юмора не только присутствуют в ней, но и готовы проявиться в неожиданных шутках, которые действительно могут рассмешить публику. Она, конечно, в глубине души всегда подозревала, что может заставить зрителей смеяться, но не имела для этого возможности. А уж о такой доброжелательной и благодарной публике, как здесь, в «Хэндлбаре», она и мечтать не могла.
— У меня наконец появилось ощущение, что я могу говорить со сцены все, что хочу, — радостно сообщает она.
Карла просто умирает от усталости. Больше всего устали ноги на высоких каблуках. Она садится, сбрасывает наконец туфли и начинает растирать ступни.
— Я ведь помню: когда мы работали там, в Чикаго, стоило тебе включить в шоу какую-нибудь рискованную, малопристойную шуточку, зрители сразу же морщились и если не вслух, то уж про себя точно возмущались: «Только этого не хватало! Принесите-ка лучше мой десерт!» Зато теперь, в этих нарядах, мы можем…
— Да мы с тобой все, что угодно, можем! И пусть нам хоть кто-нибудь слово поперек скажет! — смеется Конни и выдает свою лучшую имитацию Бетт Дэвис: — «Дорогая, этот мир создан для мужчин». — Она качает головой, осознавая, насколько иронично распорядилась судьба их жизнью. — Карла, ты только посмотри, на кого мы с тобой теперь похожи! Только не на самих себя. Так что эти подонки нас ни за что не найдут, а значит, и не убьют.
Неожиданно из коридора за дверью гримерки доносятся голоса мужчин, кричащих друг на друга на иностранном языке.
Карла хватает Конни за руку и шепотом спрашивает:
— Господи, это что, по-русски?
Затаив дыхание, девушки слышат, как кто-то подходит к двери, и с ужасом видят, как поворачивается ручка. Обе они бросаются к окну, которое остается единственным путем к отступлению. Но окошко слишком маленькое, и сестры застревают на полпути. Дверь открывается, и девушки предпринимают все усилия, чтобы протиснуться наконец в узкий проем и выбраться из этой западни на улицу. Мужчины заходят в комнату, продолжая о чем-то громко спорить.
Девушки визжат и зовут на помощь; при этом они непроизвольно оглядываются на мужчин, которые, в свою очередь, испуганы не меньше их и тоже начинают орать. Это вполне естественно — вид парочки трансвеститов, застрявших в окне, может напугать кого угодно. Но это никакие не Руди и Тибор, а просто ночные уборщики — милейшие ребята, которые почти не говорят по-английски и иногда оставляют утренней смене такие записки, которые потом целый день никто не может расшифровать.
Конни и Карла меняют вектор приложения усилий на противоположный и вскоре протискиваются обратно в комнату практически без потерь — если не считать уязвленного чувства собственного достоинства. Они собирают сумки с костюмами, обуваются и выходят в коридор, приветливо кивнув уборщикам, которые еще больше укрепляются в давно сложившемся мнении, что американцы — чрезвычайно странный народ.
Руди — большой любитель делать несколько дел сразу. Он не устает повторять своим помощникам, что только дураки и женщины занимаются одновременно лишь одним делом. Он, например, любит болтать по одному телефону и решать деловые вопросы по другому.
— Этот товар переведи на склад в Холстеде, — говорит он в трубку. — Пусть немного отлежится.
У идиота на другом конце провода хватает тупости переспросить его, когда можно будет забрать эту партию со склада.
— Когда нужно будет, тогда и заберешь, — сухо отвечает он. Звонят по другой линии. Руди вешает трубку и отвечает на звонок. — Когда? — Его глаза загораются. Прямо ему в руки плывет партия джакузи, которые можно будет купить очень дешево и перепродать с большим наваром. — Скажи, пусть покупает шесть штук. Да, передай, что до субботы мы рассчитаемся.
Еще один звонок по первой линии. Это Тибор из Флориды. У Руди хватает терпения слушать его всего несколько секунд. Потом он срывается:
— Я потерял кило товара и двух свидетельниц. Отыщи их, ты, урод.
Повесив трубку, он зло глядит на лица Конни и Карлы, улыбающиеся ему с афиши, позаимствованной в баре аэропорта. Повинуясь мгновенному порыву, он вскакивает с кресла, обходит письменный стол и, заняв удобную позицию прямо напротив афиши, выхватывает пистолет. Буквально за несколько секунд он выпускает всю обойму в фотографии. Сквозь дырки от пуль в портретах Конни и Карлы пробиваются тонкие солнечные лучи.
Очередной вечер в «Хэндлбаре». Публика не только сидит за столиками, но и стоит на танцполе. С тех пор как здесь выступают Конни и Карла, в баре стали появляться не только трансвеститы, но и женщины, чья ДНК неоспоримо свидетельствует об их изначальной принадлежности к слабому полу. Больше того, эти женщины порой назначают здесь свидания своим мужчинам.
Конни из-за кулис наблюдает, как Карла разыгрывает на сцене свой сольный номер. От былой робости и стеснительности не осталось и следа, комический талант проснулся и в ней. Иногда Карла заранее прописывает запланированные на вечер комические номера, а иногда, как сегодня, шутки и короткие монологи спонтанно рождаются у нее в голове прямо во время шоу, и она без всякой подготовки выдает их публике. Судя по реакции публики, сегодняшний экспромт удается Карле как нельзя лучше.
Она подносит руку ко рту и делает вид, что говорит вполголоса, якобы шушукаясь с парочкой трансвеститов.
— Ну, а потом он мне и говорит: «В чем дело, что тебе не нравится? По-моему, абонемент в фитнес-центр — это очень романтический подарок». А я ему: хочешь сделать романтический подарок? Тогда устрой мне, пожалуйста, свидание со своим лучшим другом — Джимом.
