Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
– …было бы, конечно, неплохо, чтобы Вы еще присматривали за «возвращенцами» вроде Цеповалова, поскольку Федю он успел выдернуть, а без него мне придется тяжко. Но это уже выходит за рамки наших договоренностей, – мужичок вздохнул, – но если Вам вдруг попадется человечек, увлеченный подобной тематикой, то дайте мне знать, лады?
– Эм-м-м… – у Павла еще кружилась голова после того, как он вынырнул из информационного омута, и он не сразу включился обратно в реальность, – что? Эм-м-м… как?
– Не беспокойтесь, если Вам попадется что-то интересное, то я сам Вас найду. Достаточно взять нужного человека «на карандаш», а остальное – моя забота.
– Как скажете.
– Ну что ж, тогда по рукам?
Физрук протянул ему тощую мозолистую руку, но Павлу оказалось не так-то просто заставить себя сделать встречный шаг. Он ощущал себя Иудой, продающим своего Учителя за тридцать сребреников, и был уверен, что не сумеет так жить, обретя успех и счастье в обмен на чужую смерть. Сойдет с ума или наложит на себя руки, но носить в себе такую гирю – выше его сил.
Но, вместе с тем, Павел отчетливо понимал, что здесь и сейчас у него попросту нет выбора. Более того, заключить сделку с Брокером абсолютно необходимо, ибо… ибо необходимо и все.
Мир перед его глазами снова поплыл, множась и дробясь на бесчисленные пласты и планы. Нестерпимо захотелось закурить…
– Ладно, по рукам!
В следующую секунду словно невероятной силы электрический разряд пронзил его тело, подбросив воздух и швырнув через зал. Сквозь звон в ушах Павел услышал, как физрук закричал что-то бессвязное, и голос его вдруг задрожал, запульсировал и начал меняться. Отбросив в сторону человеческий тембр, он взлетел до оглушительного рева корабельного гудка, после чего рухнул вниз, превратившись в рокот вулкана, от которого затряслись стены, и оконные стекла брызнули фейерверком осколков.
Павел перекатился набок, обернувшись и посмотрев назад, но, спроси его кто, он вряд ли смог бы связно описать увиденное.
На том месте, где еще секунду назад он стоял и разговаривал с Брокером, в воздухе висел расплывчатый бесформенный ком, который непрерывно двигался, мельтеша цветами и вспышками всех оттенков радуги.
Яркие светящиеся жгуты то обвивали его, то разлетались в стороны, ударяясь о стены и вырывая из них кирпичи и куски оконных рам. Остатки знания, еще тлевшие у Павла в голове, подсказывали, что вся разворачивающаяся перед ним феерия носит нематериальную природу и представляет собой мешанину разрывов в ткани пространства, через которые в эту вселенную ворвались силы, о природе которых простому человеку лучше не задумываться. Чтобы не сойти с ума.
– Папа! – голос Марины на фоне визжащей и завывающей какофонии казался комариным писком.
– Я здесь, Марик! – крикнул Павел в ответ, встав на четвереньки и пытаясь сориентироваться, – я уже иду!
Кровь из рассеченного лба стекала вниз, заливая правый глаз, а пол под ногами выписывал кренделя похлеще, чем мостовая после хорошей гулянки, а потому он предпочел остаться на четырех конечностях, двигаясь скорее на ощупь, нежели полагаясь на зрение или слух.
Оглянувшись еще раз, Павел увидел, что в бешеной пляске проступила некоторая структура. В центре вихря теперь отчетливо просматривался плотный сгусток черноты, вокруг которого сверкали огненные плети. Темное пятно билось меж них как в клетке, ища выхода и предпринимая атаку за атакой. На его глазах один из сверкающих жгутов вдруг ярко вспыхнул и рассыпался облаком искр. Все переплетение содрогнулось и еще немного выросло в размерах, круша потолок и стены. Воздух наполнился цементной пылью, доски под руками Павла стонали и вздрагивали каждый раз, когда очередной удар превращал кусок пола в гору щепок.
– Папа, ты в порядке!? – голос дочери служил ему путеводной звездой, маяком, озаряющим путь в разверзшемся вокруг хаосе.
– Я иду, держись! – Павел отвернулся от ужасающего и, одновременно, завораживающего зрелища и пополз дальше, стараясь не думать о том, что разрастающаяся зона разрушений, кромсает камень и дерево уже в какой-то паре метров от его ног.
Эк его угораздило ввязаться в такую историю! Он, обычный московский следователь, специализирующийся по грабежам, разбоям и прочей бытовухе, внезапно оказался в самой гуще разборок между силами, способными всю Землю покромсать на мелкие ломтики и Луной закусить! Силами, которым само Время не указ, и течение которого они могут останавливать, а то и обращать вспять по собственному желанию. Для которых весь наш мир – настольная игра, а люди – лишь бессловесные и послушные фишки. И шансов уцелеть в этой передряге у него не больше, чем у комара, залетевшего в реактивный двигатель.
Павел обо что-то ударился правой рукой и, ощупав препятствие, обнаружил, что это лавка. Где-то рядом должна быть привязанная к ней Марина.
– Марик! – окликнул он, ужаснувшись звуку собственного голоса, искаженного и деформированного почти до неузнаваемости.
– Я здесь! – донеслось слева скрипучее карканье.
Перебирая по лавке руками, Павел двинулся в его сторону, даже не пытаясь открыть глаза. Все его чувства словно взбесились, как полоумный органист колотя наотмашь по всем клавишам сразу. Даже обоняние и вкус чудили по-своему, подмешивая к скрипящему на зубах песку то вкус жареных конфет, то маринованных бананов, то зыбких аргументов, тушеных с оконными карнизами в мотоциклетном соусе. Так что он зажмуривался не столько от забивающейся аж под веки пыли, сколько от страха перед теми картинками, что слетевшее с катушек зрение может ему подкинуть.
Добравшись до дочери, Павел первым делом крепко ее обнял, не в последнюю очередь для того, чтобы убедиться, что она не мираж и не плод его галлюцинаций.
– Да в порядке, в порядке, – Марину проявления его родительской любви всегда смущали и даже раздражали, – лучше руки мне развяжи.
Вблизи ее голос звучал уже более-менее нормально, и Павел рискнул приоткрыть один глаз (второй, залитый кровью, открываться отказался). От картины, представшей перед его взором, сам Морис Эшер удавился бы от зависти.
Большая часть спортзала исчезла, сметенная прочь бушующим вихрем, но то, что просвечивало через проломы в стенах и сорванную крышу, совсем не походило на школьный двор. И даже привычной Вселенной оно вряд ли принадлежало. По-видимому, именно такой вид открывается, если забраться внутрь калейдоскопа – мешанина изломанных плоскостей, зыбких, колеблющихся, непрерывно перетекающих друг в друга и мерцающих всеми известными и неизвестными цветами радуги. Все пространство вокруг плыло и дрожало, словно в жарком мареве, напоминая вибрирующий студень.
– Матерь Божья! – крякнул Павел и, отвернувшись, принялся распутывать скакалки, стягивающие запястья Марины.
– Папа, быстрее! – поторопила она, но он уже и сам чувствовал, как вздрагивает лавка, до дальнего конца которой уже добрался вихрь хаоса.
Скинув последнюю петлю, он сгреб дочь в охапку и сбросил на пол, оттаскивая ее к стене. На его глазах длинную деревянную скамейку, на которой они сидели еще секунду назад, подхватило одним из хлыстов обезумевшего пространства и, растянув как резинку от трусов, намотало на продолжающее распухать темное веретено в середине урагана. Одна из металлических ножек отлетела в сторону и выбила кусок штукатурки прямо у Павла над головой.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
