— Ох, дорогая девочка, — вздохнула Джой. — Должно быть, ты пережила ужасные времена.
— Да. Но, надеюсь, наша зима закончилась. Я мечтаю всегда жить в солнечном свете.
— Тоже надеюсь. — Она смущенно прикоснулась к моей руке. Потом неожиданно призналась неровным голосом: — Мне тоже знакомы семейные сложности. Правда, немного другого рода, — добавила она, — но мой брак тоже не был безоблачным.
— Мне очень жаль.
Она молча отмахнулась. Я подумала, что Джой слишком сильный человек, чтобы так страдать, но она молчала, а я не хотела больше расспрашивать.
Мы вместе стоим на террасе, оглядывая лужайку и просторный сад.
— Очень красиво, — восхитилась я. — Благодаря тебе.
Похоже, она на мгновение потеряла дар речи, а я разглядывала пейзаж. В задней части сада было множество старых деревьев, закрывающих соседние дома. Даже летний домик, но, похоже, им никогда не пользовались. На мой неопытный взгляд, бордюры безукоризненно ухожены. Джой явно вкладывала в сад много любви.
— В патио огромный выбор трав, — сообщила она, вновь оживившись, пока мы шли вдоль стены. — Используй все, что надо. Петрушка, шалфей, душица, тимьян — трех разных видов, в том числе лимонный, — мята и розмарин. Лук растет, как сорняк, но у него такие красивые сиреневые цветки.
Все эти растения мне знакомы. Они напомнили мне о папе, склоненном над грядками под палящим солнцем, возделывающим наш садик. Чего он там только не выращивал! У дедушки и бабушки тоже был зеленый участок. Мне бы хотелось, чтобы талант к садоводству переходил по наследству, но, честно говоря, я в этом полный ноль.
— В детстве, на Шри-Ланке, мы каждый год ездили в гости к дяде, — рассказывала я Джой. — Он живет в местечке под названием Матале, высоко в горах рядом с Канди, и у него есть плантация специй. Нам там очень нравилось. Он выращивал корицу, перец, мускатный орех и гвоздику. Там очень красиво.
Закрыв глаза, я вспоминала пейзажи, а также мускусный аромат сырой почвы, влажную жару лиственных джунглей и нас с Хинни, бегущих среди деревьев. Как же я далеко от дома…
— Мама научила меня, как использовать все вкусы в семейных рецептах.
— Я люблю готовить, — сказала Джой, — особенно выпечку. Мальчики любили мои пироги и печенье. Но готовить выпечку для себя как-то бессмысленно, да?
— Ты не могла бы научить меня выпекать, Джой? Я хорошо готовлю острые блюда и карри, но пироги готовить не умею.
— Можно, — нехотя ответила она, — но не знаю, найду ли время. Ну, посмотрим остальную часть сада?
Я последовала за ней вдоль клумб, а она выкрикивала названия растений.
— Подснежники уже отцвели, но крокусы добавляют яркости, — указала она на желтые и голубые цветы. — А это форсиция, — кустарник с бледно-желтыми цветками. — Весенние краски такие яркие!
— Они знают, что нас нужно приободрить после зимней серости.
Джой повернулась ко мне:
— Я сделала все сама. Хейдена это вообще не интересует. А жаль.
— Уверена, он это ценит.
— Сомневаюсь, что вообще замечает. Он редко выходит из комнаты, а тем более бывает в саду. — Она покачала головой, словно не могла что-то понять. — Весной в саду очень много работы. Много уборки, много приготовлений к лету.
Мы прошли по аллее из восьми цветущих деревьев, приближаясь к участку, выделенному для овощей.
— Вишни в цвету. — Джой сорвала одно из нежных розовых соцветий и протянула мне. — Красивые, но одно дуновение ветра — и их нет.
Меня занимало множество вопросов, и я рискнула спросить Джой о личном.
— Как долго твои дети живут за границей, Джой?
Она ответила, избегая смотреть в глаза.
— Малькольм, старший сын, живет в Гонконге уже десять лет. Он женат на англичанке, Пэт, и у них две прекрасные дочери, Керри и Эмма. Сейчас им шестнадцать и четырнадцать.
— Ты там никогда не была?
— Нет… Нет. Они меня все время зовут. Но это не для меня. — Она слишком уж тщательно осмотрела куст в поисках вымышленного изъяна. — Если я буду летать на самолетах, кто будет смотреть за садом? К моему возвращению он зарастет и превратится в руины.
Я предпочла умолчать о том, что, насколько я успела узнать Хейдена, он был вполне в состоянии нанять садовника, пусть и на время.
Мы подошли к теплице. Внутри было очень тепло, витал аромат влажной земли и растений.
— Томаты, — указала она на зеленые побеги. — Тут три разных сорта: «Гарденерс Делайт», «Сан Марцано» и «Костолуто Фиорентино». Через несколько месяцев мы будем сыты ими по горло.
— Я могу приготовить карри из помидоров и подать его с пол маллун[11], кокосовым чатни[12] и традиционным блюдом Шри-Ланки — стринг хопперс[13].
Похоже, моя собеседница была обеспокоена таким предложением.
— Суп, — сказала она. — Они хороши для томатного супа. Зеленые превосходно подходят для чатни. Базилик тут тоже есть, — продолжила Джой. — Не знаю, используется ли он в блюдах, которые готовишь ты.
— Надо попробовать.
— Пожалуй, базилик больше подходит для итальянской еды.
— Ты ее ешь?
— О нет. — Джой ужаснулась только одной этой мысли. — Слишком много чеснока. Все это плохо действует на мое пищеварение.
Она вышла наружу и направилась к грядкам. Я поплелась за ней.
— Здесь у меня картошка, — показывала Джой на ходу. — И шпинат. Капуста. Осталось немного цветной капусты и поздней свеклы. Скоро поспеет морковь. Фасоль подрастает в теплице, потом я пересажу ее сюда.
— Я знаю отличную закуску из обжаренной фасоли с перцем.
Джой поморщила нос.
— Кабачки. Тоже будем есть, пока из ушей не полезут.
Я раздумывала, как их лучше приготовить — добавить в карри или засолить.
— Я в восторге от того, что смогу готовить блюда из таких замечательных домашних продуктов.
Джой лучезарно улыбнулась.
— Ты еще фрукты не видела.
Мы прошли через отверстие в живой изгороди. За ней — сетки, защищающие от птиц, и грядки. Теперь я знала, откуда взялся ревень.
— Яблони, — показала Джой. — Яблоки подойдут для выпечки и для еды. Груши и сливы, но в последнее время плодоносят они не очень. Я могу научить тебя делать яблочный пирог. Стивен всегда его очень любил. — Она грустно улыбнулась. — Он всегда пишет об этом в письмах.
