Ознакомительная версия. Доступно 58 страниц из 286
Наконец юноша не выдержал, спросил:
— Ты почему меня выручил?
— Это ты меня выручил, — сказал Иоганн, — накачал колесо.
— Странный немец.
— Чем?
— Да вот выручил, — упрямо повторил парень, — и везешь. Я же поляк.
— Вижу.
— Ты что, хороший немец?
— Что значит «хороший»?
— А вот из таких, — парень поднял руку со сжатым кулаком.
Вайс пожал плечами.
— Рот фронт! Не знаешь?
— Нет, — сказал Вайс.
— Так какого же черта ты меня выручил? — рассердился поляк.
— А где это ты видел таких немцев?
Лицо парня снова побелело:
— А ты выходит из гестаповцев, да? Притворялся, да? Поймал, да? — И поспешно сунул руку в правый карман.
Вайс не оборачиваясь посоветовал:
— Не горячись. Посчитай до десяти и подумай.
Дальше ехали снова молча.
— Я здесь сойду, — сказал парень. Открыл дверцу и вылез спиной к выходу.
Вайс наклонился.
— А деньги?
— Какие? — удивился парень.
— За проезд.
Парень вынул измятые злотые, сказал:
— Здесь на пачку сигарет тебе не хватит.
— Все равно давай, — строго сказал Вайс. Пряча деньги, сказал усмехаясь: — А ты думал, немец тебя даром повезет?
Развернул машину. Мелькнуло растерянное, удивленное лицо парня. Он робко помахал рукой. Вайс не ответил.
И хотя Иоганн здорово это придумал, взяв с парня деньги за проезд, все равно выручать его — это была вольность, на которую он не имел права.
«Плохо, товарищ Белов, — мысленно сказал себе Иоганн. Но тут же невольно подумал: — А ловко это получилось с камерой. Все немецкие шоферы так делают: заставляют любого польского прохожего качать ручку насоса. Вот и я заставил тоже…»
Но когда через несколько дней на улице пьяный немецкий солдат бил по щекам какую-то накрашенную женщину и та бросилась к Вайсу, умоляя защитить, Иоганн молча отстранил ее и прошел мимо. Вайс прошел мимо так равнодушно, будто это все происходило в потустороннем мире. После случая с парнем он еще долго относился к себе критически, «прорабатывал» себя. Он понимал: приметы советского человека здесь столь же опасны и вредны, как жалость для хирурга. И он равнодушно прошел мимо избиваемой женщины, твердо зная, что его долг выше этих чувств.
Несколько дней Иоганн возил местного немца, фермера Клюге — члена фрейкора «пятой колонны» в Польше, функционеры которой совершали диверсии накануне гитлеровского вторжения, а потом выполняли роль гестаповских подручных.
Тяжеловесный, коротконогий, с мясистым лицом, страдающий одышкой, Клюге, узнав, что Вайс из Прибалтики, сказал с упреком:
— Таких парней следовало там держать до поры до времени, чтобы вы потом по нашему опыту устроили там хорошенькую поросячью резню.
Вайс спросил:
— Вы считаете, у нас была такая возможность?
— Я думаю, так.
— Зачем же мы тогда оттуда уехали?
— Вот именно, зачем? — угрюмо сказал Клюге. И вдруг, ухмыльнувшись, утешил: — Ничего, парень, все впереди.
У Клюге на ферме работало несколько десятков военнопленных поляков и французов, но он взял подряд на доставку щебня для дорожного строительства и всех пленных загнал в каменоломню и в качестве надсмотрщиков приставил к ним сына и зятя. Теперь Клюге хлопотал о новых военнопленных для фермы, уверяя, что все его прежние поумирали от дизентерии.
Вайс спросил:
— А что вы будете делать зимой с таким количеством военнопленных?
Клюге сказал:
— Главным конкурентом человека в потреблении основных продуктов является свинья. А у меня одних производителей больше десятка, и четыре из них медалисты. — Спросил: — Понял?
— Нет, — сказал Иоганн.
— Ну, так понимай, что моим подопечным не выдержать такой конкуренции. Будет падеж — и все.
— Свиней?
— Ладно, не притворяйся, — усмехнулся Клюге и деловито добавил: — Другие получше устраиваются, у кого хозяйство ближе к лагерям. На работу их к ним гоняют, а кормежка в лагере. Будешь хозяином, сынок, учись. — добавил, помолчав: — В первую мировую у моего отца русские пленные работали. Тощие, сухие, но жилистые, — опасаться их приходилось, — у отца один ухо лопатой так и срубил.
— Одно только ухо? — спросил Вайс.
— Одно.
— Значит, промахнулся, — сказал Вайс.
— Правильно, — сказал Клюге. — Промахнулся. — Задумался, произнес, поеживаясь: — Если русские у меня будут, — без пистолета даже к лежачему подходить нельзя. Может за ногу схватить. Это я знаю.
— Вы что же, и на русских пленных рассчитываете?
— Раз война, — значит, и пленные.
— А будет?
Клюге пожал плечами и в свою очередь спросил:
— А почему, по-твоему, столько в генерал-губернаторстве новых войск?..
Келлер сказал Вайсу, чтобы тот завтра в два часа прекратил обслуживать Клюге.
На следующее утро Иоганн возил Клюге по разным учреждениям. Потом Клюге приказал везти его в поместье. Ровно до двух часов Иоганн вел машину по раскисшей от дождя проселочной дороге. В два часа остановил машину, распахнул дверцу, объявил:
— Господин Клюге, время вашего пользования машиной кончилось.
Вайс открыл багажник, вынул из него чемодан Клюге, поставил на землю. То же самое проделал с вещами, находящимися в кабине.
Клюге сказал:
— Мне же еще пятьдесят два километра ехать, я заплачу. Нельзя бросать посреди дороги почтенного человека.
Вайс сказал:
— Выходите.
— Я не выйду.
Вайс развернул машину и погнал ее в обратном направлении.
— Но у меня там на дороге остались вещи!
Вайс молчал.
— Остановись!
Вайс затормозил машину.
Клюге копался у себя в бумажнике, потом стал совать Иоганну деньги.
Иоганн оттолкнул его руку.
— Ну хорошо, — сказал Клюге, — хорошо! Тебе это даром не пройдет.
Он вылез из машины и побрел, увязая в грязи, обратно к вещам.
Вернувшись в гараж, Вайс доложил Келлеру, что Клюге хотел задержать машину.
Келлер сказал:
— Приказ есть приказ. Ты должен был его высадить в два ноль-ноль, даже если бы это было посредине лужи.
Ознакомительная версия. Доступно 58 страниц из 286
