Урок 40. Вера и патриотизм
У неприятеля те же руки, да русского штыка не знает. Богатыри, неприятель от вас дрожит! Ура! Мы русские! С нами Бог!
Когда Суворова спросили, почему он перед битвой у Фокшан избегал встречи с австрийским принцем Кобургом, командовавшим австрийскими войсками, «Он умный, он храбрый, – говорил Суворов, – да ведь он тактик, мы бы заспорили с ним, а пока мы спорили, противник и разбил бы нас поодиночке, а вместо этого «Ура! С нами Бог!».
В сражении у Фокшан Суворову удалось хитростью увлечь австрийцев в свой победный поток. 40-тысячное турецкое войско было наголову разбито, а совокупные потери союзников убитыми и ранеными составили меньше тысячи.
«Мы русские! С нами Бог!» – это особого рода состояние войск, которое Суворов создавал и культивировал всю свою жизнь. Отчасти оно было проиллюстрировано в уроке 35, когда австрийский офицер описывал движение русской пехоты. Суворов сумел развить русский патриотизм до его высшей степени. Быть русским по Суворову – это призвание, и оно транснационально. Быть русским у Суворова – значит быть честным, не просто храбрым, а фактически бесстрашным, а еще быть благочестивым, верным. А еще русский – это всегда герой, чудо-богатырь, великан духа. И в этом не было ни капли национализма. Русскими у него были и Багратион, и Милорадович, и Дерфельден. Русский у Суворова – это фактически идеал человека. Русские не сдаются, русские не могут не побеждать, потому что с ними Бог!
«Разумейте языцы и покоряйтеся, яко с нами Бог!» – эту строку из покаянного канона Андрея Критского Суворов понимал буквально. У него самого всегда были очень хорошие и очень близкие отношения с Богом, потому что невероятно глубока была его вера. И эту веру он умел передать и ближним, и дальним. Возможно, в этом, собственно, и заключается главное наследие Суворова.
Благодаря постоянной работе Суворова над состоянием своей армии она именно в таком победоносном состоянии всегда и находилась. И состояние это можно только его словами и обозначить: «Мы русские. С нами Бог!»
Возможно ли что-то из этого взять на заметку современному руководителю, решайте сами, лично я не собираюсь заниматься прозелитизмом, я лишь феноменологически описываю, как это было у Суворова. Но опыт показывает, что однозначно взять есть что, и многие российские руководители берут и добиваются выдающихся успехов.
Урок 41. Соединяйте свое искусство глазомера, быстроты и натиска в несокрушимый победный поток!
Три воинских искусства: первое – глазомер, второе – быстрота, третье – натиск.
Вот она знаменитая суворовская триада: глазомер, быстрота, натиск. Обычно мы называем эти три аспекта суворовскими принципами ведения боя. И это действительно так, ведь принцип – это чему отдают приоритет, то, что, в конечном итоге, организовывает нашу деятельность. Однако сам Суворов называет эти три аспекта не принципами, а искусствами. Принципиальное отличие принципа от искусства заключается в том, что искусство несет в себе отпечаток творчества, вдохновения и навыка – особого рода формы кристаллизации профессионального опыта.
В предыдущих главах мы подробно останавливались на искусстве глазомера и быстроты, в этой – на искусстве натиска. Собранные в единое целое (а это также само по себе тоже искусство) в руках Суворова, они становились несокрушимым оружием, противостоять которому не мог никто: ни патриотичные поляки, ни храбрые французы, ни фанатичные турки, ни педантичные пруссаки. Предельно точная оценка ситуации (глазомер) выливалась в перспективный сценарий развития событий, который оформлялся в замысел боя. Этот замысел транслировался всем подчиненным – участникам будущего сражения, Суворов при этом всегда добивался полного понимания и всеобщего воодушевления.
Затем наступала быстрая (фактически мгновенная) реализация этого замысла на практике. Так вот, реализация всегда проходила в стиле непреодолимого суворовского натиска, который технически можно назвать системным наращиванием усилий, но одного технического аспекта, как вы понимаете, мало, это еще было очень энергичное, лучше даже сказать, синергийное, воодушевленное движение людей в едином порыве. И конечно: «Победа! Слава! Слава!»
Соединяйте свое искусство глазомера, быстроты и натиска в несокрушимый победный поток!
VII. Воспитание победителей
Урок 42. Воспитывайте героев
«Герой, о коем идет речь, весьма смел, но без запальчивости, скор без опрометчивости, деятелен без легкомыслия, подчинен без униженности, начальник без самонадеянности, победитель без тщеславия, честолюбив без кичливости, благороден без гордости, непринужден без лукавства, тверд без упрямства, скромен без притворства, основателен без педантства, приятен без ветрености, целен без примеси, благорасположен без коварства, проницателен без пронырства, откровенен без простодушия, приветлив без околичностей, услужлив без корыстолюбия; решительный, избегающий колебаний, он предпочитает здравый рассудок остроумию; враг зависти, ненависти и мщения, он низлагает своих противников снисхождением и владычествует над друзьями своей верностью; он утомляет свое тело, дабы больше укрепить оное; он стыдлив и воздержан; религия служит ему законом нравственности, а примером – добродетели великих мужей; чистосердечный, он гнушается лжи; прямодушный, он попирает криводушие; он общается только с честными людьми; честь и честность составляют его достояние; он любим своим государем и войском, все предано ему с полной доверенностью; в день сражения или в походе он все полагает на весы, все обдумывает и совершенно препоручает себя провидению; он никогда не увлекается стечением обстоятельств, но подчиняет их себе, действуя всегда по правилам своей искусной прозорливости»[32].
Мы привели здесь столь длинное высказывание Суворова по нескольким причинам. Главное, что оно наиболее полно отражает мнение самого Суворова об идеальном руководителе. Мы не будем подвергать тщательному анализу каждое предложение, а попробуем понять этот текст как единое послание. А раз послание – то кому? Суворов писал это письмо племяннику своего друга молодому русскому офицеру П. Н. Скрипицину. То есть мы можем говорить, что это своего рода программа воспитания молодого поколения и одновременно идеал, образ героя, который взращивается Суворовым в среде своих подчиненных.
