Грузию мы проскочили за один день и на утро добрались до турецкой границы. Грузинские чиновники мусолили наши паспорта и хотели денег: «Я — полиция! Мне все платят!», «Это таможня. Все должны платить — это закон!», «Мы — пограничники. Заплатите сбор!» Платить не хотелось, мы и не стали. Грузины немного поругались, но пропустили и так. Турки вклеили нам двухмесячную визу и махнули рукой: «Добро пожаловать!»
Вместе с дальнобойщиками, ехавшими от границы, мы добрались до Артвина, родины моих предков по линии прадеда — турецкого армянина. Забавно ощущать себя правнуком турецкоподданного, в этом есть что-то символическое, роднящее меня с великим комбинатором. Но в отличие от Бендера, меня привлекают сами дорожные приключения, а вовсе не погоня за золотым тельцом. Кстати, символ города, в котором жил мой предок — два тельца, сцепившихся рогами. Бычьи бои были излюбленным развлечением в этих местах.
На улицах Артвина примитивные лавки соседствуют с современными магазинами. В воздухе пахнет фруктами, свежими лепешками и жареным мясом. Артвин — симпатичный старинный город, расположенный на склоне горы. Он почти вертикальный, если смотреть на него снизу, стоя у реки. Георгий Кубатьян из Еревана показывал мне фотографии столетней давности и попросил сфотографировать нынешний город.
Доставая фотоаппарат, я не заметил, что за рекой находится турецкая военная база. Турецкие вояки решили, что иностранный шпион фотографирует их секретные объекты. Начали кричать, махать оружием, некоторые из них погрузились в джип и помчались на наше с Юрой задержание. Но им пришлось ехать в объезд через мост, поэтому мы успели скрыться раньше, чем нас настигли одетые в военную форму неприятности.
Золотой телец — статуя Ваала, которую отлили древние евреи, пока Моисей ходил за каменными скрижалями с десятью заповедями.
В Артвине мы устроились на ночлег в пожарной части. Там нас приняли очень хорошо, предположив, что мы уже ночевали у них в прошлом году. Вот это да! Видимо в Турции уже побывало так много автостопщиков, что сложно найти место, где бы они не останавливались на ночлег!
На юг в Эрзерум мы с Юрой ехали раздельно. Я сменил несколько машин и к вечеру почти добрался до города. Последний водитель грузовика, что подвозил меня, всю дорогу дымил сигаретами как заводская труба, и при этом беспокоился о моей духовности: уговаривал меня произнести шахаду, то есть арабскую фразу «Свидетельствую, что нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед его пророк», чтобы, тем самым, автоматически обратить меня в ислам. Я отказался. Нельзя же свидетельствовать о том, чего не видел и не знаешь наверняка!
Тогда турок стал просить, чтобы я показал фотографии на дисплее моей цифровой камеры. Отчего-то он решил, что я отдыхал на курорте в Анталье и фотографировал на пляжах женщин в купальниках. Я снова его расстроил — снимков белокурых купальщиц у меня не было. Водитель обиделся и больше со мной не разговаривал, лишь иногда пел заунывные турецкие песни.
В эрзерумском консульстве Ирана мы снова встретились с Юрой. Кроме нас там был молодой француз, он звонил в Анкару в иракское консульство, чтобы узнать условия въезда. Выяснилось, что граница открыта, а визы по причине войны временно отменены. Это обстоятельство нас сильно воодушевило. Наша давняя мечта, Ирак, могла быть достигнута!
Разорвав консульские анкеты, мы ринулись в сторону Ирака. Что будет с нами, мы не знали, но вариантов было много. Мы могли вернуться в Турцию или уехать в Кувейт. Планировать было сложно, а ехать наугад — интересно. Открыты ли дороги? Есть ли транспорт, еда, электричество? Продолжаются ли бомбежки? Не опасна ли страна для белых иностранцев? Вопросов было больше, чем ответов. Мы рассудили, что если даже нам суждено сгинуть в Ираке, то по крайней мере это станет самым ярким приключением в нашей жизни, к тому же мы сэкономим на дорогой иранской визе…
Двигаясь в сторону иракской границы, мы углубились в турецкий Курдистан. Участились полицейские и армейские проверки. Нас постоянно спрашивали: куда мы едем? Мы старались не говорить про Ирак, чтобы не навлечь на себя лишние подозрения. Сочинили легенду о том, что конечная цель нашего путешествия по Турции — средиземноморские пляжи, хотя в диких горных областях Курдистана даже само существование таких пляжей вызывало сомнение.
Для принятия ислама необходимо троекратно повторить шахаду перед официальным лицом.
Пытаясь устроится на ночлег в одной из деревень, мы собрали толпу зевак, но никто так и не решился пригласить нас в гости. Курдские крестьяне утверждали, что ночевать в деревне негде, еды нет, воды — тоже. Единственный выход — ехать до ближайшего города в отель. Или идти пешком до поста жандармов, где нас примут с удовольствием и «намажут кебаб». Один из крестьян так смачно изобразил «кебаб», намазываемый нам жандармами, что все остальные не выдержали и расхохотались. Было ясно, что от нас пытаются отделаться. Мы прошли до конца деревни, и уже хотели поставить палатку, но потом решили в последний раз попробовать удачу в одном из домов.
Постучались, спросили, можно ли переночевать? Хозяин ответил: «здесь нельзя». Спросили, где найти еду? «Здесь нет». Попросили воды. «Воды нет». Наконец, спросили про айран (популярный в Турции молочный напиток). У курда айран был, и он, обреченно качая головой, повел нас за собой.
