Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
– Ну да, а че?
– Учиться дальше не собираешься?
– Собираюсь.
Тут Светка увидела напряженную спину матери, которая так и сидела над коробкой.
– А вы чё тут, теть Ин? Мимо проходили?
– Не мимо, Светочка, я тут работать буду.
Тетя Валя уронила кастрюлю с рассольником.
– Твою ж мать, – сказала она. И было непонятно, к чему это относилось – к рассольнику или к Инне Львовне.
Как можно было забыть про Инну Львовну? Без Инны Львовны – никуда. Вот вроде бы забыл, вычеркнул, и тут на тебе – объявилась. Точно во всем високосный год виноват. Только ее не хватало.
– Ладно, пойду зайду к Виктору Ильичу. Он у себя? В кабинете?
– Ну да, – ответила Светка.
Инна Львовна поднялась и вышла. Галя продолжала сидеть над коробкой с котятами. У нее так и не нашлось сил подняться и заговорить с Инной Львовной.
– Галь, чё теперь? Ты чё-нить поняла? Чё это было? – стонала тетя Валя.
– Музей ее прикрыли, вот она без работы и осталась. Здесь будет экскурсии вести. Назначили ее. Распоряжение прислали. Больше ведь некуда, – сообщила спокойно Светка.
– А ты откуда знаешь? – ахнула тетя Валя.
– От верблюда. Вы же туда не ходите, а я хожу. Музей еще в октябре закрыли. Говорят, там чья-то дача будет. Ну, депутата какого-то. Тете Инне в городе работу предлагали, но она сюда попросилась. Вроде как сама захотела. Будет отдыхающим мозги прочищать. Мы же – Дом творчества. Решили, что так даже лучше – нам денег выделят на ремонт, чтобы перед отдыхающими не стыдно было. Ну и экскурсии – тоже можно заработать.
– Свет, ты давно знала? – спросила Галя.
– Да чё там знать? Сразу понятно было.
– Валь, у тебя коньяка нет? – спросила Галя.
– Ага, сама об этом подумала. Щас налью.
– Да ладно вам! Ильич-то все равно главным останется. Ну отдаст ей комнату под музей. Натащит она туда всякого старья и будет врать, кто из великих в эту комнату заходил да кто спал на кровати.
– Так Ильич ее возьмет? – Тетя Валя налила коньяка, хлопнула и снова налила.
– Конечно. Я слышала, что денег много дадут. Депутат откупается. Да чё вы паритесь?
Галя заплакала. Они сидели с тетей Валей и плакали вместе. Тихо, не голосили. Светка одним глотком выпила кофе и ушла.
– Валь, что теперь будет? – спросила Галя.
– А шут его знает. Снова-здорово, – ответила тетя Валя, – хочешь, пирожков с капустой напеку? Будешь?
– Буду.
– Пойду тесто поставлю.
У Гали были кадки с цветами, а у тети Вали – тесто. Руками работаешь, переключаешься и с ума не сходишь. Только у Ильича не было ни цветов, ни теста. У Светки была молодость и крепкая нервная система. А что делать со Славиком? Как поведет себя Федор? А Настя? Они-то ничего про прошлое не знают.
– Надо твою Светку с моей Лизой отсюда отправить, – сказала тетя Валя, наливая себе еще коньяка.
– Куда? – не поняла Галя.
– Да хоть куда.
– Они не уедут. Не послушаются.
– Надо с Вань-Ванем поговорить, – предложила повариха.
– Надо, – согласилась Галя.
– Слушай, а может, она нормальная стала?
– Не стала. Люди не меняются.
– А если она на Славика или на Катю-дурочку напишет?
Инна Львовна тогда, много лет назад, главную роль сыграла в той истории, которая теперь продолжается в этом пансионате. Если бы не было Инны Львовны, не известно еще, как бы жизнь сложилась.
Инна Львовна тоже была сумасшедшей, как Славик и Катя. Только не такой безобидной. По ней не видно так, как по Кате и Славику. Те – дурачки напоказ, не скроешь. А Инна Львовна – заслуженный работник культуры. Специалист по Пушкину. Экскурсовод со стажем. Кандидатскую защитила. Выглядит прилично, как может выглядеть специалист по Пушкину. Это Катя собственную шляпу поливает, а Славик детей пугает. Инна Львовна не такая. Она осторожная.
Инна Львовна была мастером доносов. Большим специалистом, можно сказать профессионалом. Писать начала еще в институте – на друзей, однокурсников, преподавателей. Только ее творчеству хода не давали. Но Инна Львовна дело свое не бросила, а стала более изворотливой. На преподавателя не стала писать в деканат, а написала анонимку его жене. А в анонимке все, как положено. Скандал гарантирован, и поди докажи, что ничего у профессора со студенткой не было. Преподаватель доказал, но осадочек у жены остался – все равно развелись. Про однокурсницу, которая ей ничего плохого не сделала, а просто не нравилась, вот просто на дух она ее не выносила, опять же не в деканат, а комсоргу и папаше на работу. А папаша – начальник. Комсорг внимания не обратил, а на папиной работе – письмо к делу пришили. До кучи. Папа там своих дел натворил, а тут еще и у дочки поведение аморальное. Папу посадили, дочку из института выгнали.
Инна тогда поняла, что главное – понимать, кому писать. Адресата верно угадывать. Сколько она доносов за свою жизнь написала – сама не помнила. Терпению научилась, ждать научилась, время нужное выбирать. В последнее время два верных адреса было – в газету и в прокуратуру. По любому вопросу. Но иногда газета вернее оказывалась – прокуратура после шумихи, которую газета поднимала да раздувала, за дело принималась. Деваться-то некуда. А иногда лучше было в прокуратуру. Тогда уже и пресса подключалась. Верно чувствовала Инна Львовна и те случаи, когда писать не стоит – как в ситуации с закрытием музея Пушкина. Депутата того, который помещение решил под собственную дачу обустроить, ни в прокуратуре, ни в газете бы не тронули. Пока, во всяком случае.
Инна Львовна прекрасно помнила, когда на кого что написала. Всех в тетрадку специальную заносила. И считала, что Ильичу мало досталось. А Галя, та и вовсе выкрутилась. На работу Инна Львовна сама напросилась, чтобы прошлое дело до конца довести. Написать в этот раз так, чтобы наверняка. А поводов хватит. Она посмотрит, послушает и уж так напишет, что мало никому не покажется. Надо набраться терпения, подождать. Лучше, конечно, коллективная жалоба. В последнее время коллективные быстрее рассматривались. А для коллективной надо найти подход к Федору, к Насте. Ну ничего, она еще всем покажет.
Инна Львовна сидела и по-ученически грызла кончик ручки. Злилась. Ильич ее встретил спокойно, даже виду не показал, что удивлен. Предложил комнату на нижнем этаже, для удобства, так сказать. Дал полную свободу действий. Показал номер, в котором музей удобно сделать. И даже не спросил, кого именно музей будет. Светка же, дрянь малолетняя, заладила – тетя Инна, тетя Инна. Неужели ничего не знает? Неужели ей мать не рассказала? Ну ничего. Федор любую бумажку подмахнет, лишь бы место Ильича занять. А Настю припугнуть можно. Да как он посмел предложить ей номер? Она приличная женщина, с собственной жилплощадью. Был бы Ильич поумнее, то и свою бы квартиру сохранил. Так нет же, продал, ради сына-идиота продал. Чтобы лечение оплатить. Только не помогло то лечение. Славик как был идиотом, так и остался. Да и зачем тратить на больных? И Галя туда же, все святую из себя корчит. Докорчилась – теперь ее ненаглядная Светка чужие унитазы намывает. Ни кола ни двора. Вот и живут теперь как цыгане. В любой момент под зад получат – и гуляй на все четыре стороны. Точно! Как же она сразу не догадалась. Надо в Министерство культуры написать! Что номерной фонд используется в собственных целях. Для проживания сотрудников! Но не сейчас, попозже. Сейчас еще не время. Надо писать, когда они ждать не будут и успокоятся.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
