Ее отъезд из Хайвью не был тайной, но о нем знала лишь горстка людей. Она попыталась представить своего брата Джереми в роли злодея-грабителя и тут же прогнала эту нелепую мысль. Точно так же невозможно было вообразить, будто ей угрожал ножом Том Деннинг или Джеймс Гейл. А что касается Моргана Слейда, Джейсона Дикаря и Кровопийцы… Арабелла сдвинула брови. Она не знала этих людей, но с какой стати им на нее нападать? Вчера днем они впервые увиделись. И потом, у нее нет ни одной их вещи!
Так кто же этот человек?
Его голос не был ей знаком… Кинжал? Нет , она никогда раньше его не видела. Тидморы тоже. Впрочем, это еще ничего не доказывало.
Оглядевшись по сторонам, Арабелла вдруг поняла, что уже добралась до места. Перед ней на маленькой полянке стоял охотничий домик.
Это было причудливое сооружение из грубо отесанных кедровых бревен с крутой нависающей крышей. К удивлению Арабеллы, тяжелые ставни на двух окнах были распахнуты настежь — так же, как и широкая дверь.
Из-за домики послышалось лошадиное ржание. Сердце Арабеллы сжалось от страха. Кто-то пришел сюда до нее!
Она быстро открыла корзинку с едой и достала дуэльный пистолет. После ночного нападения ей не хотелось заходить в дом безоружной. Может быть, у невидимого посетителя вполне мирные намерения, однако осторожность не помешает…
Внезапно дверной проем заслонил рослый мужчина в рубашке с закатанными рукавами. Арабелла открыла рот от удивления.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она, опуская пистолет.
Тони улыбнулся, и она с досадой почувствовала, как по всему ее телу разливается предательское тепло.
Выйдя на залитый солнцем порог, Тони небрежно ответил:
— Да вот, решил проверить, не завелись ли в домике дикие звери, а заодно принес кое-что из вещей. — Заметил пистолет, он вопросительно выгнул бровь. — Это для меня?
Арабелла покачала головой:
— Нет, хотя, признаюсь, иногда у меня и возникает желание тебя пристрелить.
Тони двинулся к ней с ленивой грацией африканского льва, обходящего свои владения. Остановившись перед Арабеллой, он приподнял ее подбородок теплыми сильными пальцами.
— Но не сегодня, — сказал он и легко поцеловал ее в губы.
Арабелла непроизвольно сжала рукой пистолет, но ответила с похвальным спокойствием:
— Нет, не сегодня.
Он улыбнулся и взял ее под руку.
— Вот и хорошо! Я знал, что ты женщина благоразумная. Хочешь осмотреть нашу будущую спальню?
—Для тебя это просто забава, да? — возмутилась она. — Приятный способ времяпрепровождения?
Тони встал, лицо его сделалось суровым.
— Все, что касается тебя, — натянуто сказал он, — никогда не было для меня просто забавой.
— Врешь? —выкрикнула Арабелла. Было время — она ему верила… и жестоко поплатилась за свою наивность. О нет, больше Тони Даггет ее не обманет! — Ты ухаживал за мной на спор и обручился, чтобы только выиграть пари! И не пытайся делать вид, будто я и мои чувства тебе небезразличны.
— Это проклятое пари! — прорычал Тони, его синие глаза метали молнии. — Сколько можно о нем вспоминать? Дай мне возможность загладить мою вину.
Арабелла видела, что вывела его из себя и испытывала злорадное удовольствие.
— Никогда! — заявила она, гордо вскинув голову.
Тони стиснул зубы.
— Знаешь, моя дорогая, порой мне кажется, что твой острый язычок перечеркивает все твое обаяние.
— Ну что ж, ты волен изменить условия нашей сделки, — предложила Арабелла. — Я с радостью соглашусь.
— Нет, — отрезал Тони. — Условия остаются прежними. — Он вдруг обнял Арабеллу и впился в его губы жадным, требовательным поцелуем.
Арабелла не могла — да и не хотела — ему противиться. Ее тело пронзило желание. Соски затвердели в предвкушении ласк, жаркое лоно почти болезненно пульсировало, в голове не осталось ни одной трезвой мысли. Она беспомощно прильнула к Тони. Пистолет выскользнул из ее ослабевших пальцев и упал на землю.
Что-то пробормотав, Тони схватил ее за ягодицы, прижал к своему паху и начал ритмично двигать бедрами. Даже скрытое под одеждой, ее мягкое теплое тело доводило его до экстаза.
Не в силах больше терпеть эту пытку, Тони прервал поцелуй, подхватил Арабеллу на руки и быстро зашагал к охотничьему домику. Переступив порог, он закрыл дверь каблуком сапога.
Охваченная волнами страсти, Арабелла упала на стеганые одеяла. Тони лег сверху и вновь приник к ее губам.
В домике было полутемно. Редкие солнечные лучи, проникавшие сюда, разбавляли сумрак, подсвечивая лениво парившие в воздухе пылинки. Еще не выветрился запах сырости, но одеяла были чистыми, и Арабелла забыла обо всем, отдавшись неистовым ласкам Тони.
Тони тоже не замечал ничего вокруг, лаская жаркое податливое тело, которое доверчиво льнуло к нему. Он не хотел набрасываться на Арабеллу, как голодный путник набрасывается на сочный персик, — это случилось помимо его воли. Его губы и язык смаковали ее сладость, а руки упивались упругой нежной плотью.
Он приник губами к закрытой платьем груди, оставляя на ткани влажные пятна. Нетерпеливый рывок — и пышные округлости высвободились из лифа. Застонав, Тони ухватил ртом обнажившийся сосок.
Арабелла охнула от нестерпимого наслаждения и, зарывшись пальцами в волосы Тони, крепче прижала его к себе.
Между тем его руки уже забрались под ее юбки.
Арабелла затрепетала.
— О, прошу тебя, — стонала она, корчась в блаженных судорогах, — пожалуйста!
Она едва ли сознавала, о чем молит, но все ее ощущения сошлись в одной точке — там, где скользили его пальцы.
Не прерывая страстных поцелуев, Тони начал расстегивать брюки.
— Дорогая, — прошептал он ей в губы, — я хочу, чтобы тебе тоже было хорошо.
Вызволив из плена свой возбужденный жезл, он судорожно вздохнул и погрузился в мягкую атласную плоть. Он хотел растянуть удовольствие , но не смог.
Арабелле казалось, что она хорошо помнит сладостные мгновения давней близости с Тони Даггетом, однако действительность оказалась намного ярче.
Наслаждение, которое испытала Арабелла, было таким острым, что она закричала.
Тони закрыл ей рот поцелуем, напрягся всем телом и изверг в ее лоно свое семя. Потом они лежали, утомленные и расслабленные, лениво целуясь и лаская друг друга. Дикая страсть уступила место блаженной неге.
Глава 9
Тони мог так лежать вечно, но Арабелла очень скоро заворочалась в его объятиях. Он усмехнулся. Теперь у нее появился еще один повод для упрека.
