Наконец в гостиную вошли джентльмены, над чем-то весело смеясь. Определенно их рассмешил Джеффри Редверс, подумала Луиза, когда он, улыбаясь, вошел в гостиную.
— Леди, мы здесь никак не можем решить, кто из вас возьмет на себя смелость открыть сегодняшний вечер, — объявил мистер Тонбридж. — Джеффри приготовил нам маленький сюрприз — он будет петь! — продолжал хозяин дома. — Но дело в том, что он сегодня повредил запястье на охоте и не может себе аккомпанировать на фортепиано. Ну, кто смелый, выходи! Мисс Эндрюс, вы как?
Но фермерская дочка отвернулась с жеманным хихиканьем.
Очередь дошла до Луизы, и та немедленно согласилась.
Когда она села за фортепиано, по гостиной прокатился тихий вздох. К счастью, Луиза заметила только зависть в глазах леди, хотя было что-то зловещее в улыбках джентльменов — слишком странное, чем простое удовольствие от мысли о каком-то развлечении.
Только потом до нее дошло, что она натворила: лучшего случая для мести — если Джеффри решил отомстить — не могло и представиться. Она была хорошая пианистка, но на любительском уровне, и только.
Чего доброго, Джеффри выберет что-нибудь такое, что будет ей не по силам проаккомпанировать, подумала Луиза, но изменить уже ничего не могла.
Ну и пусть! — подумала она. Сама напросилась затянуть эту музыкальную петлю на своей шее. Я должна быть на высоте и с честью выйти из этого испытания! — подбадривала она себя.
Луиза взяла несколько аккордов и с восхищением обнаружила, как послушны ее пальцам клавиши инструмента. Пианино имело красивый тембр, и издаваемые им звуки вызвали улыбку подлинного удовольствия у присутствующих в гостиной.
Джеффри перелистывал небольшую коллекцию нот Тонбриджей, но, очевидно, музыкальные пьесы, которые ему попадались, не произвели на него должного впечатления. Не может найти ничего подходящего, чтобы побольнее отомстить мне, раздраженно подумала Луиза.
Внезапно Джеффри наклонился над ней так низко, что смог шептать ей прямо в ухо.
— Вы сможете импровизировать, миссис Хескет? — спросил он.
— В какой-то степени — да, — прошептала Луиза.
— Тогда сыграйте «Последний аккорд», а я попытаюсь найти его ноты и слова. Вот увидите, как нам будут аплодировать, — проговорил он, определившись наконец с выбором.
Луиза улыбнулась ему с видом заправской заговорщицы.
— Очень хорошо, — сказал он с улыбкой, но Луиза сразу поняла, что что-то здесь было не то: от нее не ускользнуло, что он очень растерян и смущен. — Помогите мне, Луиза! Я не знаю ни одной песни и не умею читать по нотам! — прошептал он в отчаянии.
Луиза посмотрела на Редверса с явным недоверием, полагая, что он что-то задумал, но, приглядевшись внимательней, поняла, что он не шутит. Он был предельно серьезен — она видела это по его бледному, напряженному лицу. Он ждал, что она что-нибудь придумает.
Луиза испугалась. Обстановка накалялась. Джентльмены начали покашливать, и Эдна Тонбридж пыталась завязать разговор между ними и леди. Луиза лихорадочно думала.
— Какой вздор, Джеффри! Вы хотите сказать, что не знаете слова и мелодию песни «Мод, выйди в сад»? — недоуменно прошептала Луиза. — Да ее знают абсолютно все!
— Что?! После того, что мисс Мэри Ллойд с ней сделала, я эту песню петь не буду!
— Ах, но вы — другое дело! Вы споете ее превосходно! — настаивала на своем Луиза. — Вы обычно поете в какой тональности?
Он был в явном затруднении.
— А вы что предлагаете? Луиза взяла первый аккорд.
— Я предлагаю вам собраться, сделать глубокий вдох и начать петь. — Луиза опустила руки на клавиши, как бы призывая Джеффри к порядку, затем сыграла несколько вступительных тактов.
Гул восхищения пронесся по гостиной, и Луиза с облегчением обнаружила, что у Джеффри оказался превосходный бархатный баритон, ничуть не хуже, чем у других салонных певцов, которым ей приходилось аккомпанировать.
Их выступление понравилось. Луиза быстро встала из-за фортепиано и взяла Джеффри за руку.
— Джеффри, что вы еще знаете наизусть?
— «Балладу о мореплавателе», — мрачно прошептал он.
Луиза вернулась к фортепиано и задумалась. Она еще не успела побывать в лондонских театрах и не слышала ни одной современной песни.
— А как вам это? — Она сыграла несколько тактов песни «Там, за домами» и с радостью увидела, как просияло его лицо.
— Вы думаете, что это можно спеть здесь, в Англии? — спросил ее он.
— Вы просто обязаны это спеть, — сказала, улыбаясь, Луиза. — Джеффри, вы любимец публики! Они хотят слушать только вас!
Она взглянула на него из-под длинных ресниц и улыбнулась — чтобы поддержать его, но взгляд, которым он ответил на ее улыбку, был таким многозначительным, что ее сердце бешено забилось. В его взгляде слились воедино восхищение и обожание — так смотрел на нее покойный Элджи, когда она находила неизвестное науке растение в одной из его экспедиций…
Джеффри с воодушевлением спел знакомую песню, успокоился и буквально преобразился. Гости были в восторге и дружно ему аплодировали.
Все получилось как нельзя лучше, и Луиза решила закончить выступление. Тем более что у Джеффри пересохло в горле, и он просто жаждал вырваться на волю и выпить бокал шампанского, которым хозяева уже угощали довольную публику.
Луиза выпила один бокал, потом второй. В Индии шампанское подавали очень редко, и только сейчас Луиза распробовала его и нашла очень приятным, особенно с тарталетками с лососем и сыром, которыми миссис Тонбридж всех щедро угощала. Луиза хотела все попробовать и запомнить, чтобы потом применить на своих вечерах, которые она будет устраивать у себя в Роузберри-Холле.
— Я вам очень благодарен, миссис Хескет, — услышала она бархатный баритон, который мгновенно отвлек ее от мыслей о новом доме.
Она обернулась и увидела, что Редверс стоит рядом и предлагает ей бокал шампанского. Подумав, Луиза взяла его. Скорее всего, он предлагал ей короткое перемирие перед тем, как она исчезнет из его дома и из его жизни. Если так, она не должна отказываться, хотя бы из вежливости.
— Спасибо, — сказала Луиза, изящным движением взяв бокал и с улыбкой пригубив его.
— Как вы могли видеть, я не силен в музыке, — продолжал Джеффри. — Явный пробел в моем образовании.
— Какой вздор! Джеффри, у вас прекрасный голос!
— Ну, это все благодаря вашему таланту аккомпаниатора, миссис Хескет!
Он улыбнулся ей ослепительной улыбкой и снова многозначительно взглянул на нее, отчего ее сердце забилось так, что было готово вырваться из груди.
— Почему вы перестали называть меня Луизой? — спросила она, с трудом узнав свой голос. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, выжидая, кто заговорит первым.
