На площадь, освещенную утренними солнечными лучами, опустилась тишина, и я слышала, как в городе опять воет ветер. Из-за крепостной стены доносилось то ли рычание, то ли вой боевых тигриц. Они тоже скорбили по своим подругам-воительницам.
Амазонки окружили погост – одни в доспехах и при оружии, другие взлохмаченные и полураздетые. Я посмотрела им в лица: с некоторыми из них я даже училась в Школе Инкар.
– Поджигай! – слова Вагнесы гулким эхом отразились в каменных стенах. – Каждая из нас, вступая в Легион Белых Дам, сама напрашивается на смерть!
Гром в небесах грянул так, словно весь город обрушился. Сверкнула молния, и мелкий дождь захлестал по камням. Мы сняли кожаные шлемы и опустились на правое колено. Мы стояли на коленях, сжав дрожащие кулаки. И дождь струился по нашим лицам. Мы всегда умираем молодыми…
Дождь лил все утро. К обеду он прекратился, и мы начали собираться домой. В то утро мы все поклялись на крови, что атлантские колдуны дорого заплатят за смерть наших сестер.
Когда все были уже в седлах, перед строем выехала Вагнеса.
– Мы всегда твердим, что платим за свои долги. Весть о гибели наших сестер не должна покинуть Легион. Для империи мы бессмертны…
Когда впоследствии я вспоминала это сражение, то не испытывала ни малейшего удовольствия. Мать всегда с гордостью заявляла, что Легион Белых Дам готов к любым непредвиденным ситуациям. Но битва у лемурийского города застала нас врасплох, что повлияло на дух воительниц. Наши извечные ценности – честь и личное мужество – в этой битве дали трещину. Даже несмотря на победу, мы не были готовы к войне с противоестественными существами. Да и победа эта была не нашей, а Первого Легиона.
Но впереди нас ждали новые испытания. Время приготовилось опуститься тяжелым молотом на наши головы…
ГЛАВА 12
Вся наша жизнь проходит в размышлениях и расчетах.
После сражения с монстрами у лемурийского города я запуталась в своих размышлениях и расчетах. Первая пролитая кровь размыла мои жизненные ориентиры; она забрызгала указатели пути. И так повелось еще с детских лет, что когда моя голова набивалась разной «абракадаброй», я обращалась за помощью к старой колдунье.
С незапамятных времен Брона занимала отдельно стоящее здание за царским дворцом, которое по праву наследования досталось ей от предыдущей высшей жрицы-колдуньи.
Я вошла в центральный зал ее магического жилища, заполненного внушительным количеством разнообразных книг. Как же долго меня здесь не было? Толстые фолианты заполняли шкафы и стеллажи; громоздились на столах и сундуках. Еще здесь было великое множество различных баночек и скляночек, содержащих разнообразную пакость, какую только можно представить: пауков, змей, жаб, а также внутренние человеческие органы и даже совсем нечеловеческие. В стеклянных сосудах содержались волшебные эликсиры, мази и концентрированные яды.
В углу сидела черная кошка и сосредоточено лизала лапу.
– Кис, кис, кис, – позвала я.
Кошка зловеще глянула на меня, прижала уши и зашипела, обнажив свои зубки.
– Не нравлюсь, – кивнула я. – Ты мне тоже не нравишься. Так что мы квиты.
– Матушка! – крикнула я.
Из соседней комнаты вышла Брона. На ее плече сидела черная нахохлившаяся птица.
– Не называй меня матушкой, – прохрипела она. – Если бы я произвела тебя на свет, я бы об этом точно помнила.
– А бабушкой можно?
– Можно. Но со стороны подумают, что мы лишились рассудка. Ну по крайней мере одна из нас.
– Каждый раз, когда я захожу сюда, – сказала я, указывая на банки и склянки, – у меня возникает мысль: а нельзя ли заниматься магией без всех этих жаб и змей?
– Это уже не столько магия, сколько дань традиции, – ответила Брона. – Это такое мое старческое хобби.
Колдунья остановилась у дальнего стола, постукивая пальцами по коричневому черепу, и еле-еле шевеля губами.
Боковым зрением я наблюдала за ней и пыталась в очередной раз сообразить, сколько ей может быть лет. В каком возрасте она затормозила процесс своего старения? Жрицы-магички империи предпочитали возраст более солидный и зрелый, говорящий об их опыте и знаниях. Жрицы-воительнцы предпочитали выглядеть сильными и привлекательными. А Брона выглядела не старше пятидесяти, но ей могло быть и двести, и пятьсот лет. Хотя, по большому счету, для меня это не имело никакого значения.
– Любой ребенок может нарисовать зверя, которого никто не видел, – с улыбкой сказала моя детская наставница, повернувшись ко мне. – Не фантазируй о моем возрасте, все равно не угадаешь.
– Это тебе птичка подсказывает?
– Никатея, перестань хамить. Я помню тебя еще маленькой и обкаканной. Не заставляй меня учить тебя хорошим манерам.
– Ну хорошо, – ответила я.
Меня всегда возмущала дурацкая манера Броны разговаривать, делая вид, что слова приходят к ней из мира духов. Я всегда считала, что колдунья просто пускает всем пыль в глаза.
– Не забывай, что я маг, притом очень даже неплохой, – проговорила Брона, опять подловив меня на крючок. – Я умею общаться с другими мирами, обитатели которых приносят мне очень любопытную информацию, которой я пользуюсь. И кстати, я давно тебя жду. После всего того, что произошло у лемурийского города… Что ты хотела услышать от меня? Спрашивай.
– Чего мне ожидать? – спросила я. – Как мне дальше жить? Для меня все закончится плохо?
– Вполне возможно. Ты обладаешь одним даром, Никатея, – ответила Брона. – Ты притягиваешь неприятности, как магнит – железные опилки. Ты обладаешь удивительным даром создавать опаснейшие ситуации без всякого злого умысла. С тобой что-то неладно, принцесса. Я чувствую, что ты попала в петлю Предназначений, и она затягивается вокруг тебя.
– Для меня это не ответ, – проговорила я. – Если тебе известно мое будущее, скажи мне о нем. Твоя метафизика мне не интересна.
– Мне известно лишь немногое, – ответила колдунья. – Я перерыла горы рукописей, собранных моими помощницами. Я нашла информацию, которая вписывается в твою ситуацию. Но это лишь предположение.
– И о чем же тебе сказали эти умные рукописи? Хоть что-нибудь ты можешь мне сказать? Насколько глубоко ты сумела проникнуть?
– Я не собираюсь перед тобой исповедоваться, Никатея. Но кое-что скажу. Ты и твой брат предназначены к исполнению какой-то особой миссии. Но это только мое предположение. Я не хочу тебя обманывать, да и себя тоже. А сейчас я должна отлучиться для исполнения ритуального обряда. Жди меня здесь. Я скоро вернусь.
Брона ушла в ритуальный зал. Я села в кресло, взяла в руки ближайший фолиант и открыла его.
Первая страница пестрела рунами, знаками будущего. Из праздного любопытства я стала читать линии, связывающие этот мир с будущим. Мой мозг превратился в зеркало, отражая то, что исходило от этих рун. В этом зеркале началось слабое медленное движение, затянутое призрачным туманом. В нем двигались тусклые фигуры, которые различить было невозможно.
