– Не терпится от меня отделаться? – съязвила она.
– Вот так, Декстер, получи за свое гостеприимство. Что ж, от добра добра не ищут.
Изабел тихо рассмеялась.
– Честно говоря, чемоданы уже уложены, но перед отъездом мне хотелось бы заглянуть домой, посмотреть, как идет работа. Сегодня мне звонили из театра… Они были так любезны, что не стали искать мне замену, Каспар убедил режиссера, что я непременно поправлюсь. Пока я болела, репетировали сцены, в которых я не занята…
– О, ты, наверное, волнуешься?
– Ужасно! – призналась Изабел. – Но я давно мечтала о театре.
– Ты прекрасно справишься. Удачи тебе.
Как приятно снова сесть за руль! Независимость и сила – прекрасные ощущения для того, кто провел много дней, опираясь на костыль. Утро было морозным и ясным, Изабел чувствовала себя превосходно, и впереди была долгая жизнь, насыщенная увлекательными приключениями и победами. Только одна вещь омрачала безоблачный горизонт будущего. Как ни пыталась, Изабел не смогла выбросить из головы прекрасные минуты, проведенные наедине с Бейардом.
Она припарковала автомобиль почти у самого крыльца. Новый пол настелили еще в пятницу, и Изабел надеялась, что ремонтные работы будут идти по плану и родители вернутся из круиза в чистенький коттедж.
Входная дверь была приоткрыта. Изабел заглянула в дом и звонко крикнула:
– Эй! Есть тут кто-нибудь?
Ответа не последовало, и тогда она, привлеченная ударами молотка, стала подниматься по лестнице. Задрав голову, Изабел смотрела наверх, туда, где сквозь дыры в потолке виднелись чьи-то ботинки.
– Трудитесь в поте лица? Вот это мне нравится!
– А нам нравится угождать клиентам, – отозвался знакомый голос.
У Изабел подкосились ноги. Она густо покраснела и беспомощно огляделась по сторонам, будто ища поддержки. Но нет, они с Бейардом были совсем одни.
– Ах, мой рыцарь, это вы! – елейным голоском протянула Изабел и спросила уже более грубо: – Что ты здесь делаешь?
– Остальные подъедут попозже, – невозмутимо сообщил Бейард.
– Ты не ответил на мой вопрос!
– Я веду себя, как подобает добропорядочному соседу. А что в этом плохого? Не думаешь ли ты, будто я хочу вас обчистить?
– Нет, но у тебя должны быть дела поинтереснее.
– Если честно, я рад возможности поработать молотком. В физическом труде нет ничего унизительного.
– А я и не говорю, что это плохо, – буркнула Изабел, пряча лицо в тень.
Зеленая рубаха Бейарда была застегнута всего на пару пуговиц, так что почти весь его мускулистый торс был на виду. Тяжело дыша, Изабел просто не могла оторвать глаз от того места, где под чуть влажной кожей играли его накачанные мышцы. В висках у нее стучало, щеки пылали предательским огнем, когда Изабел медленно поднимала взгляд к лицу Бейарда.
– Иногда я устаю от разъездов, переговоров и встреч, – продолжал он. – Люблю погонять мяч или поработать руками. Отец воспитал меня так, что все, связанное с техникой, я знаю как свои пять пальцев. Например, могу поспорить, что соберу своими руками любую машину от первого до последнего винтика. Нет ничего более приятного, чем видеть, как из-под твоих рук выходит что-то полезное. Да и потом, мне нравится наблюдать плоды своих трудов.
– А рабочие не чувствуют себя скованно, когда рядом с ними под машиной лежит босс?
– Нет. Я поставил себя так, что они совсем не ощущают разницы между руководством и простыми работниками. А еще при виде моего потного тела они реагируют куда спокойнее, чем ты…
– Раз они на тебя смотрят, так почему я должна отворачиваться? – не растерялась Изабел, ужаснувшись: Господи, неужели я так откровенно таращилась?! – У тебя прекрасная фигура. Больше ничего сказать не могу. – Она даже возгордилась, что ее голос может звучать так ровно.
– Ах, какая строгая леди! – воскликнул Бейард. – Смотрю, ты сбросила наконец свои оковы?
Он не таясь осмотрел ее стройные, обтянутые черными чулками ноги. Затем его взгляд заскользил чуть выше, остановился на мгновение на плавном изгибе бедра и уперся в подол кожаной мини-юбки.
– Да. Теперь смогу снова влезть в мои любимые джинсы. Знаешь, избавившись от гипса, я испытала настоящее облегчение. Почти такое же, какое испытаю, когда отделаюсь от тебя! – неожиданно для самой себя выкрикнула Изабел.
Ее задел покровительственный тон Бейарда. Не хватало еще, чтобы он относился к ней, как к похотливой уличной девчонке! Но что делать, если даже в мизинце Бейарда сексуальности было больше, чем у большинства мужчин во всем теле?
– Тебя не устраивает моя работа? – Он подхватил тряпку и принялся вытирать грязные руки.
– Уверена, ты оказался здесь случайно, однако… не очень удобно заставлять тебя работать в моем доме.
– Ну-ка, ну-ка, пожалуйста, поподробнее. Я что-то туго соображаю сегодня…
О, если бы ты действительно был тугодумом, жизнь стала бы намного проще, пронеслось у нее в голове.
– Неужели непонятно? Я просто устала от твоей постоянной опеки! Мне надоело быть перед тобой в долгу! – выкрикнула Изабел.
– Боишься, придет время расплачиваться?
Подозрительный блеск его серых глаз заставил Изабел задуматься, какой способ расплаты имел в виду Бейард.
– Ничего я не боюсь! Просто уйди, – тихо попросила Изабел, указав ему на дверь.
– Но я обещал Декстеру помочь.
– Это не его дом!
– Но и не твой, – невозмутимо возразил Бейард, и это было правдой. – Как ты уже слышала, я стараюсь быть хорошим соседом. Решил начать новую жизнь.
– С чего бы это?
– Какая же ты подозрительная! Сама ведь жаловалась, что я никогда не делаю первый шаг навстречу. Пришло время наверстать упущенное. Теперь я буду заходить к вам каждый день на чай, сплетничать, болтать о погоде, и все такое…
– А я думала, горбатого могила исправит.
– Намекаешь, будто все, что я делаю, таит какой-то грязный умысел? – обиделся Бейард. – А может, я делаю все из любви.
Слышать, как он шутит над серьезными вещами, было больно, но гордость не позволила Изабел утратить контроль над собой.
– Скорее, наоборот, из желания досадить мне.
– Делать мне больше нечего!
– Хорошо, продолжай работать. Счет получишь по почте.
Бейард скорчил недовольную гримасу.
– Неужели тебя только деньги интересуют?
– Что ты хочешь сказать? – спросила она с холодком в голосе. Изабел гордилась, что зарабатывает весьма и весьма неплохо, но даже самый злой враг не смог бы упрекнуть ее в меркантильности. – Насколько я понимаю, ты тоже хочешь получить вознаграждение за свой труд. Так чем же я-то хуже?
