Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Сейчас мне стало ясно, почему коробка была такая подозрительно длинная!
Нет, как хотите, а удавов пестовать я не подряжалась!
Путаясь в драной подкладке сумки и пачкая руки разлитым кремом, я пыталась нашарить сотовый, чтобы сразу же, немедленно, сию минуту позвонить этому мерзавцу Венечке и сказать ему, что я думаю о человеке, подложившем мне такую свинью! В смысле, такого удава! Некоторое время моя рука вхолостую месила крем вперемежку с бумажками и вдруг нащупала какое-то более крупное инородное тело.
– Это еще что такое? – забыв о питонце, я замерла, прислушиваясь к своим ощущениям.
Обнаруженный мною предмет представлял собой параллелепипед какой-то очень знакомой формы и фактуры. Нет, не может быть! Помешкав, я вытащила из сумки… пачку долларов в банковской упаковке!
– Десять тысяч баксов, – взглянув на бандероль, тупо возвестила я.
И села на пол, на счастье не на коробку с питонцем.
Право же, для одного дня слишком много потрясений!
– М-мя? – опасливо поинтересовался кот, неприятно удивленный моим поведением.
– А? – Я оглянулась на него, вытерла пачкой денег пот со лба и вымазала физиономию кремом.
Не буду врать, я не большая аккуратистка. На моем рабочем столе всегда царит сумасшедший бардак, из платяного шкафа, стоит только зазеваться, комом вываливается разное барахло, и в сумке идеальный порядок бывает лишь дважды за всю ее сумчатую жизнь – в момент покупки и когда я отправляю ее на помойку. Зато чего только не найдешь в моей торбе! Телефон, документы, деньги, пластиковые карточки, ключи, всяческие бумажки, косметика, дискеты и диски, ручки, карандаши и к ним ластик и точилка, солнечные очки и к ним зонтик, маленькая линейка, чайная ложка, расческа – это только то, в наличии чего я совершенно уверена! Уж конечно, в недрах моей сумы то и дело теряются деньги, и мелочь, и купюры – их потом особенно приятно находить. Помнится, однажды я таким образом потеряла и нашла лишь спустя полгода сто рублей… Но потерять десять тысяч баксов?! Никогда бы я не могла этого сделать! Хотя бы по той простой причине, что у меня никогда не было десяти тысяч баксов!
Держа истекающую разжижившимся на солнцепеке кремом пачку долларов в вытянутой руке, как дохлую мышь, я рысцой проследовала в ванную, осторожно обтерла денежный брикет бумажным полотенцем и задумалась.
Откуда эта гадость взялась в моей сумке и что мне с ней делать?
Ну, откуда взялась, думаю, ясно: подбросили. А кто и зачем? Не в силах придумать ответы на эти вопросы – редкий случай, когда мое воображение спасовало! – я аккуратно замотала баксы туалетной бумагой и положила сверток на полочку в шкафчик, где хозяйственная Ирка держит запасы мыла, порошка, шампуней и все той же туалетной бумаги. Потом разберемся с этим барашком в бумажке, а пока вернемся к нашим баранам, то есть я хотела сказать, к нашим питонам!
Чувствуя легкое головокружение, я вернулась в коридор. Тоха уже ушел, а Мурик спокойно лежал в своей коробке. Какой милый, благовоспитанный змееныш!
– Ну, давай знакомиться! – нарочито бодро сказала я питонцу, заглядывая в коробку.
Как его из нее вытащить, интересно? Брать увесистого Мурика голыми руками мне откровенно не хотелось, подвиг Геракла со змеями мне не повторить. Помешкав, я просто-напросто перевернула коробку, вытряхнув пресмыкающееся на пол. Мурик шмякнулся на линолеум, да так и остался лежать. Точно помню, когда-то в программе «В мире животных» показывали таких вот муриков, и ведущий говорил, что сытый удав спит, пока не переварит пищу. Похоже, Мурик недавно плотно откушал, не зря Венька говорил, что никакие корма ему не понадобятся, наверное, последней трапезы ему должно хватить на все время пребывания в гостях. Хотя кто его знает, может, на свежем воздухе у питонца проснется зверский аппетит?
Носком сандалии я осторожно пошевелила подкидыша и присела рядом, готовая в любой момент сорваться с места, если Мурик вздумает проявлять активность. Не вздумал. Присмотревшись, я наконец разглядела, где у змеи голова. Глаза у Мурика были закрыты, похоже, и впрямь наелся и спит.
– Значит, так, любезный, – сказала я с уверенностью, которой вовсе не чувствовала. – Ты будешь жить тут, в прихожей. Коробка твоя остается при тебе, можешь в ней спать, если захочешь. А дверь из прихожей в комнату я, уж извини, запру, нечего тебе по дому шляться.
Я уже решила, что на время пребывания в доме Мурика буду пользоваться черным ходом, благо есть в Иркином особняке и такой.
Чем кормить питонца, если он вдруг проголодается, я не знала. На всякий случай, насыпала ему в миску Тохиного «Вискаса» и Томкиного «Педигри» вперемешку, налила минеральной водички без газа. Посильно организовав быт удавчика, закрыла дверь из прихожей в комнаты на ключ и на время выбросила Мурика из головы. Нужно накормить Тоху и овчарку и подумать и о своей собственной жизни.
Помогая Ирке собираться на курорт, я заметила у нее в шкафу чудесное одеяние, что-то вроде наряда бедуина из белой воздушной ткани. Свободные легкие брючки и невесомая просторная рубаха с длинными рукавами и капюшоном.
– Это я носила лет пятнадцать назад, – со вздохом пояснила Ирка. – Когда была стройна, как кипарис…
– Ты и теперь стройна, – утешила я подругу.
– Да, – спокойно согласилась она. – Но теперь я стройна, как баобаб…
– Пятнадцать лет назад? – Я дипломатично сменила тему: – А выглядит, как новенький, даже не пожелтел!
– Это же парашютный шелк, – объяснила Ирка. – Такого в магазине не купишь, я бешеные деньги заплатила инструктору по прыжкам, чтобы он списал для меня приличный парашютик. Шила в ателье, эксклюзивная модель, ни у кого больше такого костюма нет. Фасон я сама придумала, специально для походов на пляж: и легко, и красиво, и никакого риска обгореть на солнце.
Теперь парашютный костюм пришелся мне как нельзя более кстати: и по сезону, и маскировка отличная. Я выволокла ком белого шелка из шкафа, старательно отутюжила его и облачилась в легкую ткань, приятно холодящую кожу. Надвинула капюшон поглубже на голову, затянула завязки под подбородком и стала похожа не то на арабского кочевника, не то на хорошо экипированного участника зимней финской кампании, разве что без лыж. Ну, в трех шагах меня и родная мама не признает!
В этом экзотическом наряде я пересекла поле, вышла к спальному микрорайону и отыскала в нем почтовое отделение, маленькое и пустое, если не считать осоловевшую от жары тетку в окошке: кондиционера в захолустном пункте связи не водилось.
Текст телеграммы Ирке я составляла, как шифровку – на тот случай, если ее перехватят враги: «Сова, срочно приезжай. Встретимся завтра в полдень у писающего мальчика. Медведь».
Я посмотрела на часы: времени, чтобы успеть к назначенному сроку вернуться из Сочи в Екатеринодар, Ирке хватит с лихвой, а место встречи я обозначила так, что только она и поймет.
Тут нужно пояснить, что малоизвестной достопримечательностью нашего города является памятник Владимиру Ильичу Ленину, воздвигнутый невесть в каком году эпохи социализма у Дома культуры жиромаслокомбината. Особой художественной ценности изваяние не имеет, но обладает весьма пикантной конструктивной особенностью: правая рука вождя, против обыкновения, не указывает народу путь в светлое будущее, она выдвинута недалеко и под таким углом, что при определенном ракурсе кажется функционально задействованной в районе ширинки. В сильный дождь прихотливые линии скульптуры создают водосток, завершающийся как раз на пальцах упомянутой руки, а дальше вода низвергается по крутой дуге, и все это превращает гранитного Ленина в аналог знаменитого брюссельского Писающего мальчика.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
