— У каждого из нас есть свои страхи.
— Даже у тебя, Рэйф? — с вызовом бросила она.
— В семь лет я понял, что мои родители, несмотря на свое происхождение, очень бедны. Я боялся, что до конца жизни застряну в нашем чертовом замке.
— От этого тебя избавил Дуглас… И это все?
— Я боялся ходить в интернат. Меня били там до полусмерти после того, как прошел слух, что у меня нет ни гроша за душой. Тогда я научился драться.
— Ты и сейчас не разучился, — колко заметила Карин.
— Нет, сейчас мне это не нужно. Это Селин вела грязную игру.
— Рэйф, ты шесть лет избегал страсти. Шесть лет! Стив утонул всего год назад. И ты хочешь, чтобы я притворялась, будто ничего не было?
— Если бы я встретил тебя через год после того, как выгнал Селин, я бы вел себя так же, как сейчас.
Я понимаю, мои страхи ничто в сравнении с твоими. Я дам тебе время, но мы должны видеться.
— Рэйф, я не хочу этого. И не могу.
— Тогда победит Стив. Ты этого хочешь?
— Конечно. Такие, как он, всегда побеждают, устало сказала Карин.
— Но ты же видишь, я не такой, как он.
Рэйф так вцепился в спинку соседнего кресла, что костяшки пальцев побелели.
— Единственный способ узнать человека — жить вместе с ним, — тихо промолвила Карин. — Стив подорвал мое доверие к мужчинам, но, что еще хуже, мое доверие к себе.
— Значит, ты собираешься провести остаток жизни в одиночестве? Разве ты не хочешь иметь детей?
Ты была бы отличной матерью.
— Я хочу детей, но не до такой степени, чтобы ради этого снова выйти замуж.
Рэйф решил пустить в ход последний козырь.
— Я хочу жениться на тебе.
— Что?
— Я хотел сказать тебе об этом в более романтической обстановке. Я люблю тебя. Ты та женщина, с которой я хочу прожить остаток жизни. Жена. Любовница. Мать моих детей.
В ответ Карин сказала первое, что пришло в голову:
— Но ты едва знаешь меня.
— Мы провели вместе целых четыре дня. К тому же я знаю твою сестру. Ты такая же смелая, как она.
Тебе нужно только поверить в это.
— Я два года была замужем за человеком, который превращал мою жизнь в кошмар. В этом разница между мной и Фионой.
Он терял ее. Рэйф никогда ни о чем не просил, но сейчас настал такой момент, когда он был готов пойти на все.
— Ладно. Мы даже не будем заниматься любовью, если хочешь. Я прошу лишь об одном. Позволь мне видеть тебя.
На ее глаза навернулись слезы. Ей было невыносимо, что такой гордый мужчина унижается перед ней.
— Я не подхожу тебе, Рэйф. Нам не следовало никуда ездить вместе. Клянусь, я не использовала тебя. Мне и в голову не приходило, что ты мог в меня влюбиться. Иначе я бы ни за что не полетела с тобой в Грецию.
Ее глаза смотрели на него с подкупающей честностью. Она не играла с ним. Она не такая.
— Дай мне время, — каким-то чужим голосом сказал он. — Я докажу, что полностью доверяю тебе и могу дать свободу, которая тебе нужна. Только не прогоняй меня.
— Я не могу… — Ее голос звучал нерешительно. Прости меня, Рэйф. Я не могу любить тебя так, как ты того заслуживаешь. Лучше покончить с этим сейчас, чтобы не ранить тебя еще сильнее. Не надо лететь со мной. Возвращайся в Англию и забудь обо мне.
Хотя его сердце было разбито, Рэйф поднялся и холодно произнес;
— Я поговорю с пилотом. Он доставит тебя в аэропорт Шарлоттауна. Я останусь в Лондоне. У меня здесь дела.
Чувствуя ужасную усталость, Карин ответила:
— Спасибо за все. Прощай, Рэйф.
Карин не протянула ему руки и не поцеловала его. Она боялась, что может не выдержать.
— Подожди здесь. Пилот скоро придет. — Рэйф взял свой кожаный портфель и покинул салон, закрыв за собой дверь Карин села в кресло. Ей было тяжело дышать, словно стальной обруч сдавил грудь.
Она возвращается домой. В свой маленький домик, к заросшему сорняками саду.
Туда, где ее место.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯПока Карин была с Рэйфом в Греции, дома мало что изменилось. Ее голос отзывался в стенах одиноким эхом. Рядом не было Рэйфа, который посмеялся бы над ее шуткой, поспорил бы с ней о политике или рассказал о картине, виденной в Москве.
Чтобы как-то отвлечься, она включала телевизор или грохочущую рок-музыку и неистово боролась с сорняками в своем саду.
И в постели рядом с ней его тоже не было.
Он не написал ей ни строчки. Даже не позвонил.
Словно находился на другой планете.
Она сама попросила его об этом. Нет причин жаловаться.
В клинике она работала как одержимая, подчас даже сверхурочно, ссылаясь на то, что должна отработать свой отпуск. На самом же деле ей просто не хотелось идти домой. По крайней мере в клинике было с кем поговорить. Если задавали лишние вопросы, то всегда можно было вежливо отмолчаться.
На второй день после ее возвращения позвонила Лиз.
— Ты вернулась? Расскажи, как это было?
— Я больше не увижу Рэйфа. Только на свадьбе Фионы.
Это прозвучало как-то зловеще.
— Что-нибудь случилось?
С трудом подбирая слова, Карин вкратце рассказала подруге о своем замужестве.
— Только давай договорим в другой раз, — закончила она. — Теперь ты понимаешь, почему я не могу продолжать видеться с ним.
— Разве тебе не понравилось в Греции? — осторожно спросила Лиз.
— Разумеется, понравилось. Это была просто фантастика. Но все так далеко от реальной жизни…
Мы с Рэйфом принадлежим к разным мирам, и я не хочу ничего менять. Лиз, платье я верну тебе завтра.
Только ни о чем не спрашивай, хорошо?
Лиз, проявив чуткость, перевела разговор на другую тему и пригласила Карин поужинать. За ужином она ни разу не упомянула о Рэйфе. В тот же вечер Карин упаковала бриллиантовый кулон, который он ей подарил, и отправила в Стонериггс.
У нее не хватило духа пообщаться с Фионой по телефону, и она послала ей электронное письмо. Короткое и сухое послание, в котором говорилось о том, что она прекрасно провела время, но ей пора возвращаться к действительности.
Прошло три дня. Ответа не было. Просматривая электронную почту, Карин напрасно искала сообщение от сестры. На четвертый день она отправила еще одно письмо, в котором рассказывала о своих четвероногих пациентах и спрашивала о Джоне. Ответа не было.
