— Это Флетчер, — тихо сказал он.
— Да.
— С тобой все будет в порядке?
— Да, — выдавила она. — Иди. — Боже мой, уходи скорее.
Он кивнул, хотел было что-то сказать, но повернулся и вышел.
Внутри у нее все сжалось. Ей показалось, что она впала в кому. Но сделав глубокий вдох, она встала и пошла в гостиную посмотреть, как он уезжает.
Я вижу его в последний раз. Он обернулся на дом, как будто знал… как будто чувствовал, что это конец… и забрался в машину Флетчера.
— Я люблю тебя, — прошептала она сквозь слезы. Тяжело сглотнув, Каролина вернулась на кухню.
Она убралась, помыла посуду и, глотая слезы, пошла наверх собираться. Когда все вещи были уложены, глаза ее опять были опухшими, нос заложен, а кожу на щеках щипало от соленых слез. Оставив конверт на письменном столе, она вышла из дому.
До дома миссис Маккуллох она ехала медленно и осторожно, боясь, что какая-нибудь неожиданная поломка в машине вдруг помешает ей уехать.
Стоя перед дверью, она набрала воздуха в легкие и позвонила.
— Простите, что я без предупреждения, — извинилась она перед Полли, открывшей ей дверь. — Я всего на пару минут. Миссис Маккуллох дома?
— Она в гостиной.
— Спасибо. — Натянуто улыбнувшись, Каролина поспешила в комнату.
— Каролина? — удивленно воскликнула миссис Маккуллох. — А я тебя сегодня и не ждала. С тобой все в порядке? — забеспокоилась она. — Ты выглядишь не лучшим образом. Не заболела ли? Погода стоит такая, что нетрудно простудиться.
— Немного простыла, — ответила Каролина, с радостью уцепившись за предложенную версию. — Я заехала на минутку, чтобы…
— Полли, принеси нам кофе, — перебила ее миссис Маккуллох. — И…
— Нет, я не могу задерживаться, так как очень спешу. Думаю, что я поработаю над портретом в выходные. — Каролина взглянула на часы. Девять тридцать. Надо поторапливаться. Она быстро подошла к мольберту. — Я просто возьму все это… — Потом собрала свои краски, взяла мольберт под мышку и глупо улыбнулась. — Я пойду, ладно? Извините, что побеспокоила. Всего хорошего. — Чувствуя, что вот-вот расплачется, она выбежала из дома миссис Маккуллох, положила все в багажник и поспешно уехала.
Ведя машину, она широко раскрытыми глазами смотрела вперед и старалась не моргать, сдерживая слезы. Вернувшись домой, она быстро взяла вещи, упаковала портрет и поспешила по направлению к деревне.
— Что-нибудь не так? — тихо спросил Флетчер.
— Что? Нет, извини. Просто…
Просто у Алекса было чувство, что что-то не так. Он нахмурился. Каролина, конечно, плакала, но это же не означает, что… А может быть, она все-таки осознала, что это не может так больше продолжаться, что нельзя всю жизнь притворяться. Она выглядела такой убитой…
Не обращая внимания на Флетчера, он полностью погрузился в свои мысли. Боль в ноге обычно мучила его, но сейчас она отступила перед его душевными страданиями и он ее практически не чувствовал. Нет, я не могу, не имею права оставить ее одну вот так.
Неожиданно он тронул Флетчера за плечо и заявил:
— Мне надо вернуться домой, Флетчер. Прости, мне нужно вернуться.
Как-то спонтанно, вдруг у него возникло предчувствие опасности, ощущение, что ему надо срочно, безотлагательно увидеть Каролину. Интуиция никогда в жизни его не обманывала. Он резко повернулся к Флетчеру.
— Ты можешь отвезти меня домой?
— Домой?
— Да, обратно. Я не могу объяснить. Просто…
— Нужно обратно… — закончил за него Флетчер. — Хорошо. Но если эта машина окажется стоящей, а я из-за тебя не сумею ее купить, то… — Не закончив мысль, он съехал на обочину и, пропустив проезжавшие машины, развернулся. — Эх, писатели, — миролюбиво проворчал он. — Готов поспорить, что пришел в голову новый сюжетец…
— Да, — согласился Алекс, не находя приемлемого объяснения своему поступку. Объяснять свои страхи, говорить о чувствах… Все это будет звучать глупо. Не то чтобы он боялся выглядеть глупо, но вдруг предчувствие его все же обманывает?.. — Спасибо, я тебе очень обязан.
Когда они подъехали к дому, Алекс вздохнул с облегчением, увидев ее машину и мольберт в багажнике. Он поспешил внутрь.
— Каролина? — позвал он.
Ответом была тишина.
Обойдя все комнаты, он наконец-то открыл дверь ее спальни и вошел. Когда он увидел записку на столе, у него засосало под ложечкой.
Развернув записку, он быстро прочитал ее, перевел дыхание и перечитал вновь. О, Каролина! Он стремительно выбежал из комнаты. Куда она могла поехать? На чем? Должно быть, миссис Маккуллох знает. Без сомнения, Каролина была у нее. Спотыкаясь, он побежал вниз по ступенькам и чуть не сбил с ног миссис Гастингс, которая как раз входила в дом.
— Извините! — бросил он на лету. — Я очень спешу.
— Да, — пробурчала миссис Гастингс себе под нос. — Не понятно, зачем ей было идти на автобус?
Уже в дверях он резко затормозил и обернулся.
— Что?
— Каролина, — нетерпеливо объяснила та.
Он подбежал к ней и стал трясти за плечи.
— Что Каролина?
— Автобус! — воскликнула она. — Я удивилась, что она пошла на автобус!
— Какой автобус?
— Тот, который идет из деревни!
— В Глазго?
— Конечно, в Глазго! У нас разве есть какой-нибудь другой автобус?
— Да, действительно. Спасибо! — Он чмокнул ее в щеку и выбежал.
Ошарашенная, глядя ему вслед, она покачала головой и пошла на кухню. Наверное, серьезно поссорились, подумала она. Впрочем, у него достаточно времени, чтобы догнать ее. Этот автобус идет целую вечность.
Залезая в машину, он взглянул на часы, включил зажигание, но снова выключил его. Автобус не прибудет в Глазго раньше полудня. И даже если он найдет ее, что бы там ни произошло, он в любом случае не собирается сразу ехать назад. Выбравшись из машины, он поспешил обратно в дом. Игнорируя боль в ноге и не обращая внимания на расспросы миссис Гастингс, он отправился в свою комнату, бросил в сумку пару сменного белья и захромал вниз. Каждый шаг причинял ему мучительную боль.
Он зашел к миссис Гастингс на кухню и предупредил ее, что уезжает на несколько дней.
Через пять минут он уже мчался в машине по направлению к Глазго.
Может быть, я не прав, говорил он сам себе. Но ее письмо какое-то бессмысленное. А мне нужно знать. Наверняка.
Он никак не мог найти место для парковки около автобусной остановки, злился, что теряет драгоценные минуты. Но потом посмеялся сам над собой — у него ведь в запасе еще целых полчаса.
