Он вывернулся:
— Что-то особенное? Так расскажи!
«Рассказать?! — ужаснулась она. — Никогда! Под пытками не расскажу. Чтобы ему начала мерещиться во мне девочка с чудовищным носом? Он ведь вспомнит… Не может быть, чтобы в его памяти осталось только имя…»
Тут-то ее и сковало страхом — имя! Ангелина не одна на этом свете, но вряд ли в Москве отыщется, кроме нее, Геля Арыкова. Сережа до сих пор не спросил, как ее фамилия… Просто не дошло до этого. Но рано или поздно он захочет это выяснить, и тогда он вспомнит, как орали в школьном коридоре: «У Арыковой нос во рту!» Он соединит ее имя с фамилией и ужаснется…
Геля ворвалась в номер, который все еще снимал ее дядя, уже заключивший какие-то очень выгодные контракты с русскими партнерами. Это задержало его, но он уже твердо решил улететь через неделю. Хватит ли недели?
— Дядя Володя, мне нужен новый паспорт! — выкрикнула Геля с порога.
Он не очень удивился этой просьбе, видимо, проигрывал в уме такую ситуацию, и, наверное, предвидел то, с чем столкнется Геля.
— Фамилию хочешь сменить? — бесстрастно поинтересовался он. — Отец тебе этого не простит, девочка моя.
— Отец поймет. — Это сейчас волновало ее меньше всего.
— Ты уверена?
— Нет… Но это не имеет значения!
— Для тебя-то, может, и не имеет…
Сбросив кроссовки, Геля подбежала к дивану, на котором он лежал со свежим номером «Коммерсанта», и присела так, чтобы снизу можно было заглянуть ему в лицо.
— Дядюшка… Я уже немного заработала, я сама за это заплачу. Если хватит… Только я не представляю, как к этому делу подступиться!
— Я тоже, представь себе! — буркнул он. — У меня легальный бизнес, я всякими махинациями не занимаюсь. А ты предлагаешь мне раздобыть фальшивый паспорт!
— Можно и не фальшивый. Меняют же как-то фамилии! Наверное, это можно сделать официально.
Он изобразил улыбку:
— Вот и чудно! Сходи в загс и все выясни.
— Сама? — ужаснулась Геля.
— А почему нет? Ты уже большая девочка. Совершеннолетняя.
— Да, но… У вас ведь это лучше получится! Вы кого угодно можете обаять, а там ведь одни женщины работают.
Скосив глаза, он огрызнулся:
— Подхалимка!
— Ну, дядюшка, миленький…
— И какая же тебе понадобилась фамилия? — сдался дядя.
Едва не подпрыгнув от радости, Геля затараторила:
— Я не знаю какая… Может, мамину девичью взять? То есть вашу… Вашу с мамой фамилию.
— Тогда твой отец убьет нас обоих, — снова зашуршав газетой, спокойно предупредил дядя.
Ее вдруг охватил восторг:
— Я знаю! Дядюшка, а может, мне стать Колесниковой?
— Почему именно Колесниковой?
— Разве плохая фамилия?
— Фамилия-то хорошая, но и Петрова, и Сидорова ничем не хуже.
Геля замялась:
— Понимаете, есть один человек…
— По фамилии Колесников, — подхватил дядя. — Все понятно. Ты хочешь поразить его этим совпадением.
— Откуда вы все знаете?
— Живу не первый год!
Опустив глаза, Геля кротко спросила:
— Это ужасно — то, что я задумала?
Он отозвался со смешком:
— Это забавно! Да ты становишься авантюристкой, девочка моя… Это настораживает.
— Вас-то? — фыркнула она. — Разве авантюра — это не смысл вашей жизни, дядюшка?
У него игриво заблестели глаза:
— А ты поняла, да?
— Как не понять! Это ведь вы уговорили меня на операцию. Сменить лицо — это еще та авантюра!
— Признай, тебя не долго пришлось уговаривать… Надеюсь, ты не жалеешь?
— Об этом нет.
Легко поднявшись, Геля отошла к окну, выходившему в тенистый дворик, напомнивший ей сад вокруг больницы. Все, что было связано с больницей и произошло позднее, было сплошной сказкой. Моментами страшноватой, но такой интересной! Если бы ее жизнь началась с операции…
— Почему Ленка родилась хорошенькой? Как родителям это удалось?
Он хмыкнул:
— Прорвались гены нашего блудного отца. Говорят, он был редким красавцем… Неудивительно, что этот сукин сын сбежал от нашей бедной мамочки. Загадка в другом, как он вообще заметил ее? Очевидно, в ней был тот же свет, который я сразу увидел в тебе, девочка моя.
Она обернулась:
— А он не погас, когда я… стала другой…
— Он только усилился. — Дядя поманил ее рукой. — Иди сюда, девочка. Садись, дай мне посмотреть на тебя. Скоро я буду чаще видеть тебя на экране, чем вот так рядышком. Знаешь, что я должен тебе сказать… Когда я смотрю на тебя, мое старое сердце наполняется гордостью. За себя. За то, что мне пришла в голову эта замечательная идея с операцией. За то, что оказался способен тебе помочь. За то, что я причастен к тому, что в мире стало больше красоты…
Геля вздохнула:
— Но это… неестественная красота.
— Какая разница? — Он похлопал ее по руке. — В женской красоте вообще не так уж много естественности. Все эти ваши макияжи и завивки, и эпиляции, и…
— Ну хватит! Скоро мы выясним, что женщины вообще страшноваты от природы. Но это ведь не так.
Он согласился:
— Не так. Но красота — это такое редкое явление, девочка моя.
Издав тяжелый вздох, дядя поерзал на диване, выдавая свое неудовольствие из-за необходимости вернуться к началу их разговора.
— Что касается твоего паспорта… Я разузнаю, конечно.
Геля положила голову ему на грудь, и впервые услышала редкие удары его сердца. Этот звук неожиданно успокоил ее. Она могла быть уверена: все, за что не взялся бы ее дядя Володя, обязательно разрешится благополучно для нее.
— Спасибо вам, — прошептала она. — За все, за все…
Он провел рукой по ее волосам:
— Тебе спасибо, милая. Просто за то, что ты есть в моей серой жизни.
Оторвавшись от его сердца, Геля строго сказала:
— У вас чудесная жизнь. Вы же совершаете чудеса. Помогаете им произойти. Вы столько добра сотворили…
— Ну уж…
— Разве я пробилась бы без вас в кино? Стань я хоть писаной красавицей…
Он оживился:
— Может, мне вручат какую-нибудь вашу премию за особый вклад в развитие кинематографа?
Геля весело засмеялась:
— Почему бы и нет? Я к тому времени научусь пить шампанское, и мы пропьем ее вместе!
