— Если бы ты знала, что я беру твою фотографию, ты сказала бы, что это к разлуке… Ты очень веришь в приметы — это почти единственное, что я о тебе знаю. И ты оказалась бы права: все так и вышло, — произнес он вслух, глядя на снимок. — Где ты сейчас, детка? Что делаешь? Я понимаю, ты безумно оскорблена, злишься на меня, ненавидишь… Может, оно и к лучшему.
Он резким движением убрал фотографию в ящик стола и вышел из кабинета.
Всю ночь после телефонного разговора с Домиником Нэш проплакала, то жалея себя, то не веря в случившееся, то проклиная Ника и всех мужчин на свете. Уснула она только под утро, когда до сигнала таймера оставалось каких-то два с половиной часа. С великим трудом продрав глаза, Нэш встала с кровати, соображая, не приснился ли ей весь этот кошмар. Судя по тому, что проснулась она в одиночестве, все произошло на самом деле. От того, что настало утро, обычно прогоняющее дурные мысли и тревоги, сегодня легче не стало. Доминика нет рядом. Его не будет рядом никогда! Так сказал он сам и, видимо, уже не передумает.
Нэш машинально собралась на работу. Голова гудела, ноги не слушались, поташнивало. Она пережила сильный стресс, и последствия не заметили сказаться. Она ругала себя за безоглядную доверчивость. Как можно быть такой слепой? Неужели с первого взгляда не было видно, чего стоит этот Доминик Корсэрес?
— Нет, не было… С первого взгляда как раз было видно совсем другое: он очень милый, нежный, сильный, умный. Такой, каких не бывает на свете, — мечтательно произнесла Нэш вслух.
— Это ты о ком? — услышала она за спиной голос своей помощницы Энн.
Нэш и не заметила, как спустилась вниз и очутилась в магазине.
— Просто так, ни о ком… — попыталась отговориться она, но Энн не отстала.
— Уж не о том ли загадочном незнакомце, который заставил тебя расцвести, словно розу? Это с ним ты провела прошлый уик-энд?
— Послушай, Энн, я не хочу сейчас говорить об этом. Давай займемся делом, сегодня вторник, самый напряженный день, — недовольно сказала Нэш. — И ни с кем я не была в выходные…
Но потухший взгляд говорил о том, что у Нэш сейчас не лучший период в жизни. Энн и другие это заметили, но сделали вид, что все идет как надо. Они слишком любили своего нестрогого и обаятельного «босса», чтобы причинять ей еще большие страдания.
Все последующие дни Доминик не звонил. Видимо, и вправду решил забыть о возлюбленной, об их чудесных ночах, полных любви и страсти… Но была ли любовь? — этот вопрос не раз задавала себе Нэш, ложась в пустую, холодную постель и тяжко вздыхая от тоски и чувства утраты чего-то родного и невероятно милого ее измученному сердцу.
Джина быстро поправлялась. Врачи, наблюдающие ее, поражались темпам выздоровления. Уже на третий день анализы были в норме, а Джина могла самостоятельно вставать и ходить по коридору. Сандра, Майкл и мистер Брегг ежедневно навещали ее, стараясь быть с ней как можно нежнее и тактичнее. Никто, естественно, не заговаривал о попытке самоубийства, да и сама Джина не хотела о ней вспоминать.
Она с радостью принимала знаки внимания от друзей и от отца. Словно избалованный ребенок, Джина позволяла себе капризничать, выражать недовольство чем-либо, с упоением наблюдая, как тем самым ставит близких в тупик. Майклу иногда казалось, что она симулирует слабость, отдаляя день выписки, чтобы подольше насладиться всеобщей заботой и лаской.
Сандра подолгу сидела у постели подруги, сочувственно глядя ей в глаза и страдальчески поднимая брови «домиком».
— Джина, солнышко, — ласково говорила она, — скажи, тебе правда лучше?
— Не знаю, кажется, да… Ой, ой! — стонала в ответ Джина, пытаясь приподняться, и хваталась за голову. — Наверное, общая слабость еще долго будет меня мучить. Это невыносимо, когда ты не можешь ничего сделать сама! А как я теперь буду жить, когда Доминик меня бросил?
— Никого он не бросил, успокойся, — уверяла ее Сандра, заботливо поправляя одеяло. — Он сидит в своем офисе и мечтает, чтобы ты позвала его. Знаешь, как он страдает! Мне Майкл говорил по секрету…
— Думаешь, он не уйдет от меня? — Губы Джины дрожали; она готова была разреветься, едва услышав не то, что хотела.
— Конечно же нет! — Сандра неестественно радостно улыбалась и похлопывала Джину по руке. — Какая же ты глупенькая! Разве он сможет оставить тебя одну в таком состоянии?.. То есть я хотела сказать, что он тебя любит, он привык к тебе. Поэтому скорее поправляйся.
Видя, что Джина заснула, Сандра с чувством выполненного долга покидала палату, чтобы на следующий день вернуться и начать этот разговор сначала. Раз так нужно для душевного спокойствия лучшей подруги, значит, она будет повторять одно и то же до тех пор, пока Джина окончательно не поправится.
Однажды, когда на смену Сандре пришел мистер Брегг, Джина открыла глаза и задумчиво произнесла:
— Папа, тебе не кажется странным, что Ник еще ни разу не навестил меня?
— Но, девочка моя, по-моему, ты сама не хочешь его видеть, — удивился старик. — Если надо, я сейчас же позвоню…
Он достал телефон, собираясь набрать номер Доминика. Однако Джина остановила его.
— Не надо, папа. Если бы он желал приехать, ему никто не помешал бы, даже я. Пусть работает, живет своей жизнью… Я не хочу навязываться, ты же меня знаешь. Может быть, когда-нибудь он вспомнит о несчастной Джине, которая так его любила!
И она горько заплакала. Мистер Брегг, встревоженный состоянием дочери, бросился за врачом. Тот дал Джине успокоительного и вызвал ее отца в коридор.
— Хочу вас предупредить: не следует заводить с Джиной разговор о том, что может взволновать ее. Это лишь усугубит состояние больной. Мы показывали вашу дочь лучшим специалистам, и те не советовали подвергать ее и без того неустойчивую психику стрессам. Должно пройти не мало времени, чтобы Джина полностью восстановила душевные силы. Слава Богу, что все закончилось благополучно!.. Кстати, мы можем направить мисс Брегг на лечение в клинику неврозов.
— Нет-нет! — испугано воскликнул мистер Брегг. — Моя дочь не сумасшедшая, она поправится. Это нервный срыв, только и всего…
— Как знаете. Но я все же советую серьезно подумать, прежде чем отказываться.
Врач ушел, а мистер Брегг совершенно расстроился. Он не хотел верить, что его малышка Джинни нуждается в лечении, и не где-нибудь, а в психушке! Нет, этого просто не может быть!
Доминик сидел в кухне, закинув ноги на стол и попивая любимый кофе с молоком. Был очередной уик-энд. На работе дела шли своим чередом. Джина поправлялась, оставались считанные дни до ее возвращения домой. Все было хорошо.
Он любил свой дом с маленьким садиком и с небольшой лужайкой, которую, к своему стыду, иногда забывал вовремя подстригать. Здесь было так тихо и спокойно! Соседи, милейшие старички Хаммеры, необыкновенно трогательно ухаживали друг за другом и за своей лужайкой с клумбой из тюльпанов, которые…
