– Я попросила у твоего папочки совсем немного денег, – усмехнулась Дженни. – Он не умер бы, если бы слегка меня профинансировал.
– А кто такой этот Доул? – Кларк наклонился к ней поближе. – Он что, президент автомобильной компании?
– Кларк, – устало вздохнула его спутница, – ты путаешь его с одной шишкой из Детройта. Но Доул – важная птица в полиции, к тому же в скором времени его ждет повышение. – Она поджала губы и сморщилась. – Мне, конечно, следовало быть осмотрительнее и не связываться с копом. Политики куда сговорчивее.
– Выходит, ты не моя внезапно объявившаяся сестрица? – обрадовался Марк.
– Да нет же!
– Может быть, крутишь роман с моим папочкой?
– Кто это говорит? – Дженни вскинула брови. Она соскочила с дивана и двинулась на Марка, качаясь на своих непомерно длинных шпильках. – Я даже не прикасалась к нему. Денег просила, даже придумала легенду, чтобы их выудить.
На лице Кларка проступили красные пятна. Он потихоньку выходил из себя, внушая себе одну и ту же мысль, которая не давала ему покоя и мешала рассуждать трезво.
– Дженни, он только что сказал, что ты кувыркалась со стариком! – воскликнул он.
– Да нет же! – крикнула она в ответ. – Я просто сказала, что я его внебрачная дочь, понял? Классическая схема надувательства, когда объект согласен заплатить, лишь бы история, пусть даже вымышленная, не дошла до газетчиков.
– Но если ты только забавлялась с этим человеком… – Кларк издал визг и начал дергаться, размахивая кулаками. – Если ты…
Именно в этот момент деревянная входная дверь в квартиру Дженни слетела с петель. Когда Марк резко обернулся на громкий треск, внутрь ворвалась Роксана Льюис, звеня наручниками в руке. На ней были обычные черные брюки и белая футболка, а не накрахмаленная блузка или жакет от костюма.
Глаза Дженни расширились.
– Ты сломала мою дверь! – в ужасе пробормотала она.
– Ну и ну, – присвистнул Марк, явно под впечатлением от увиденного.
– ФБР! – громко объявила Роксана, вытаскивая другой рукой пистолет. – Никому не двигаться.
Марк не мог сдержать улыбку. С трудом верилось, что внешне такая хрупкая женщина, как она, сумела вышибить довольно внушительную дверь! Все-таки ему повезло, и он стал свидетелем впечатляющего представления!
– Плевать мне, кто разнес эту чертову дверь, – проревел Кларк. Его ограниченный мозг уже не воспринимал такого бурного развития событий. Нагнувшись, он вытащил из ботинка маленький пистолет 22-го калибра. Размахивая Им в воздухе, он потребовал:
– С кем ты спала, Дженни? Я хочу знать прямо сейчас.
– Я могу лечь в постель с кем угодно, будь то старик Доул или его чертов сын, – взвизгнула Дженни. – Привыкни к этому, ублюдок, и убери свою чертову пушку.
– Ты имеешь в виду этого сына? – Кларк ткнул пальцем в сторону Марка и подскочил к нему. Правда, рука с пистолетом была пока опущена. Прежде чем Марк успел среагировать, Кларк по-бычьи наклонил голову и ударил ею Марка, словно тараном, и тот с глухим шумом отлетел к стене.
Марку вдруг показалось, что все вокруг стало двигаться в режиме замедленного действия. Словно в тумане, он увидел, как Кларк снова приближается к нему, выставил вперед руки, чтобы остановить его и отвести пистолет, но его спина снова уперлась в стену, голова откинулась, а из глаз посыпались искры.
Он мог слышать, мог видеть, но не мог двигаться. Так продолжалось около минуты. Он услышал треск, звон бьющегося стекла, потом снова что-то хрустнуло, и откуда-то посыпались круглые металлические жетоны в форме гладких монеток.
– О нет! – отчаянно вскричала Дженни. – Ты же прострелил мой игровой автомат!
Бросив пистолет, Кларк выскочил мимо Роксаны через обломки входной двери наружу, а Дженни метнулась куда-то в сторону. Марк все это время лежал, как выброшенный на берег кит, отчаянно глотая ртом воздух.
– Дженни… Иди за Дженни, – выдохнул он, но вместо слов изо рта вырвалось какое-то сопение.
Может быть, его подстрелили? Нет, вряд ли. Тогда что же такое с ним стряслось? Почему он не может двигаться?
Но Роксана, не обращая внимания на обоих преступников, бросилась к Марку.
– Дженни. Она там! – только и смог выдавить из себя Марк. Его дыхание начало потихоньку восстанавливаться.
– Да, я видела ее. – Нахмурившись, она встала на колено, чтобы осмотреть его. Расстегнув рубашку, она принялась осторожно искать рану. Наручники, болтавшиеся на ее правом запястье, коснулись его торса, и он слегка дернулся, почувствовав холод. – Мне самой следовало пристрелить тебя. Ты понимаешь это или нет?
– Но в меня никто… не стрелял, – с присвистом произнес Марк. – Просто… я сам не знаю, что со мной.
Роксана принялась ощупывать его, на этот раз уже не так нежно, как прежде.
– Кровь есть, но дырок, слава Богу, не видно. Здорово он тебя приложил! Может быть, даже сломал пару ребер своей маленькой головкой. Но ранений нет. – Она глубоко вздохнула. – А жаль!
Марк смутился.
– Послушай, Роксана, не держи на меня зла. Просто мне хотелось, чтобы ты на время оставила меня в покое.
Он до сих пор не мог преодолеть чувство унижения от того, что его застал врасплох и сбил с ног такой ублюдок, как Кларк. Марк предпочел бы приходить в себя наедине, по крайней мере без вездесущей Роксаны.
– Знаешь, на самом деле мне следовало оставить тебя здесь одного объясняться со своими коллегами, – ответила она, поднимаясь. – Слышал сирены? Кто-нибудь наверняка сообщил о стрельбе…
С трудом поднявшись на ноги, Марк пробормотал:
– Я в этот чертов аппарат не стрелял.
Он похлопал по своему оружию в кобуре на поясе.
– Я тоже, – фыркнула Роксана.
– Это Кларк. Скорее всего, стрелял именно он.
Роксана прикусила губу, и Марк понял, что она едва сдерживается от смеха.
– Не думаю, что он сделал это намеренно. Бедняга Кларк. Дженни ведь никогда не простит ему этого.
– Он мог бы попасть в меня. То есть могло бы быть намного хуже. – Марк отодвинулся от стены. – Хорошо, Роксана. Давай выбираться отсюда.
Она молча протянула ему руку.
С каждой минутой, приближающей их к дому Марка, Роксана хмурилась и злилась все сильнее. Конечно, он ранен, и ей не следует вести себя с ним слишком грубо. Но в то же время рана не так уже серьезна, а он заслуживает наказания похлеще грубости.
Тему наручников лучше вообще не затрагивать. Чем меньше будет об этом сказано, тем лучше. Поскольку в противном случае им придется вспомнить, в каком виде она была прикована ими к постели, почему была обнажена и что произошло перед тем, как были извлечены наручники.
