В качестве восклицательного знака она отшвырнула прочь его руку и откинула волосы с глаз.
— И ничего я не возбудилась.
Они опять уставились друг на друга. Ситуация зашла в тупик. Эдуарду следовало бы рассердиться, но он еле сдерживал истерический смех. Он не знал, дать ей пощечину, поцеловать ее или расхохотаться. Она, конечно, ненормальная, но есть что-то великолепное в ее бурных речах и ее академической одержимости. Он знал, что это неправильно, что надо смотреть на вещи серьезнее, но знал также, что переживает миг искушения, самого дьявольского из всех возможных: не делать ничего, умыть руки и смотреть на развитие событий со стороны. Что будет, если он разрешит ей оставить ключ у себя? Может быть, Уэнты еще не окончательно с ним расстались. Он чувствовал себя пустоголовым рисованным персонажем видеоигры, которым управляет кто-то другой.
Где-то дальше по коридору включился пылесос.
— А с велосипедом что будете делать? — спросил он.
— А-а. — Она покраснела. — У меня запасной есть.
— Я ничего об этом не знаю. Поняли? — Эдвард выставил ладони вперед. — Ничего. Если дело раскроется, вы обезвредили меня с помощью газового баллончика и отобрали ключ.
Она смотрела на него во все глаза. Огонь погас, и она вновь превратилась в прежнюю Маргарет.
— Я знаю, вы думаете, что очень хитро все провернули, — добавил он. — Но это не так. Вы делаете большую глупость.
— Ну и ладно, — сказала она прежним монотонным голосом и вдруг положила руку ему на плечо. — Извините, что обозвала вас идиотом.
Тут ты как раз была права, подумал он.
9
Вечером того же дня, около полуночи, Эдвард и Зеф ехали в такси по Бродвею в сторону центра.
— Ты какое пиво взял?
Эдвард достал из бумажного коричневого пакета на полу запотевшую шестибаночную упаковку «Негра модело».
— Ладно, сойдет. — Зеф, глядя в окно, сложил на груди массивные ручищи.
— Вообще-то эти ребята пивные снобы. Прямо микробиологи.
— А где это все состоится? — спросил Эдвард.
— Угол Бродвея и Пятьдесят первой, офис Уэйда и Каллмена. Бухгалтеры, столпы финансового сообщества.
Эдвард откинулся на спинку черного сиденья, заложив руки за голову.
— Ну и что я там буду делать? — осведомился он, глядя на обтрепанную потолочную обивку. — Я этим вечером собирался укладываться. Через неделю мне надо быть в Лондоне. Через неделю всего!
— А ты что, не начинал еще?
— Я работал. В библиотеке Уэнтов.
— Уэнты! Не смеши. Они используют тебя, парень. — Зеф потряс кулаком у него перед носом. — Как ты ухитряешься не замечать этого?
— Я вроде как привык уже, — пожал плечами Эдвард. — Они по-своему классные, эти старые книги.
— Я определяю цену книги по глубине букв, выдавленных на переплете. И потом, тебе нужен отдых.
— Мне бы от безделья в самый раз отдохнуть. Господи, подумать только — я три дня как не читал «Джорнэл»!
Впечатление от прыжка в неизвестность, который он совершил, отдав Маргарет ключ от квартиры, успело сгуститься в противную вязкую кашицу страха и сожалений. Уэнты выгнали его, перекрыли ему доступ в библиотеку, а он, вместо того чтобы унести ноги и спасти хотя бы свое достоинство как профессионала, распахнул дверь перед Маргарет — иди, мол, осложняй ситуацию! Отдать ей уэнтовский ключ — все равно что впустить наркомана в аптеку.
Угнетаемый чувством грядущей катастрофы, он позволил нескольким распитым с Зефом пинтам втянуть себя в эту, еще более сомнительную ночную экскурсию. Такси застряло в пробке у Таймс-сквер. Нижнюю треть новенького небоскреба над ними целиком занимали светящиеся видеоэкраны. На них ползла, кишела, переливалась разноцветная информация, составленная из гигантских, величиной с электролампочку, пикселей. Экраны отвлекали, гипнотизировали — ты точно проваливался в них.
— Должен тебя предупредить, — сказал Зеф. — Там надо следить за собой в оба. У них очень строгий социальный кодекс, и посторонних они не любят. Ты вот, к примеру, считаешь их чудаками, а для них чудаки — это мы. Меня они терпят, потому что я говорю на их языке и смыслю в математике и компьютерах, — для них я в общем-то свой. А вот ты — ты, конечно, немного играл в «Момус», и это хорошо, но не вздумай задирать нос только потому, что умеешь вести себя в обществе и ходил на школьные вечера, где пару раз трахнулся.
— Не трахался я на вечерах. Ни разу.
— Там и телки будут, — задумчиво продолжал Зеф. — Телки со сдвигом — это вещь, но ты забудь сразу, они тебя невзлюбят еще больше, чем мужики. Они как пчелы. Чуют твой страх.
— Угу.
— Надо поработать как следует, чтобы встроить в «Момус» функцию со многими игроками. Люди по-настоящему соображают, как эта хрень работает.
— Угу.
Машина дернулась вперед и снова остановилась.
— Может, пешком дойдем? — сказал Эдвард.
— Только лохи ходят пешком. Игроки приезжают.
Пять минут спустя они вышли на Пятидесятой. Воздух омывал, как теплая ванна. Атмосфера здесь, поблизости от Таймс-сквер, напоминала деревенскую ярмарку, постоянное празднование непонятно чего, без конца и без цели. На тротуарах толпились туристы, ошалевшие от смены часовых поясов. Вслед за Зефом Эдвард протолкался к облицованному розовым гранитом основанию громадного небоскреба. Входом служила маленькая, неприметная стеклянная дверь между двумя магазинами, продающими электронику серого рынка. В вестибюле Зеф кивнул молодому черному парню в униформе — тот, сидя за мраморной стойкой, читал книжку серии «Клифф», сокращенный пересказ «Грозового перевала»[28]. Зеф показал охраннику какую-то карточку, зарегистрировал свой ноутбук, и они с Эдвардом прошли к лифтам.
Эйфория от выпитого ранее пива понемногу выветривалась.
— Как, говоришь, это называется? — спросил Эдвард.
— ЛС-сейшн.
— ЛС?
— Ну да. Локальная сеть.
— Точно. — Эдвард помассировал виски. — У меня такое чувство, что ты ведешь меня прямо в сердце тьмы.
Они вышли из лифта на тридцать седьмом этаже. Зеф показал свою карточку темному пятну на стене, и двери офиса с жужжанием отворились. Свет внутри не горел, стол портье пустовал.
— Использование ресурсов компании в личных целях, — полушепотом объяснял Зеф, следуя по тихому коридору. — К счастью, компьютерщики — единственные, кто следит за этими самыми ресурсами, поэтому могут ими пользоваться сколько влезет. Обычно продажники тоже участвуют и перемалывают свои души в волшебную золотую пыль, но сегодня они все на выезде в Нью-Джерси.
