Стас появился в самый разгар веселья. Но тут же обратил внимание, что Евгения поддерживает общество немного неискренне. Витает мыслями далеко и улыбается автоматически.
— У вас довольный вид, Станислав Петрович, — поприветствовала сыщика Янина, которую с боку, разумеется, подпирал министерский отпрыск. — Вы кого-то разбили под Аустерлицем?
Гущин смутился — не рассказывать же в самом деле, что ткнул в пузо алкаша? Усаживаясь на лавку рядом с младшим Львовым, Стас отметил, что нынче Михаил решил поужинать в гостях у папы. На тарелке парня остывал отгрызенный кусок свиного шашлыка и горсть косточек от маслин лежала.
Евгения Сергеевна засуетилась. Деловито и молча накидала в тарелку Гущина разнообразной снеди.
От Стаса не укрылся непонимающий и испытывающий взгляд Дмитрия Михайловича, которым тот разглядывал супругу. Видимо, майору все же получилось надолго испортить настроение хозяйке, и теперь Львов уже в точности установил, кто есть тому причиной. Гость в погонах.
Расспрашивать майора продолжила Анфиса:
— Я слышала, что вас сегодня Яков Валентинович на катере катал?
Сыщике покосился на невозмутимую хозяйку, по-началу решив, что это Львова оповестила игнатовцев о том, что Кнышев катер позаимствовал. Но та, с легкой усмешкой, промурлыкала фразу из песни: «От людей на деревне не спрячешься…», и Стас снял с депутатки подозрения в болтливости.
— Яков Валентинович — любитель, — говорила Капитонова, — местными красотами похвастаться. Он вас к Афанасово возил, церковь тамошнюю показывал?
Сыщик, вовремя набивший рот шашлыком, невразумительно промычал и кивнул согласно.
— Фис, о чем ты говоришь? — неожиданно возмутился Глеб. — У Афанасово тополь рухнул, все русло перегородил! Вчера же при тебе председатель прибегал, просил меня людей с лесопилки дать и трактор. Они только после обеда поехали тополь оттаскивать и пилить.
Гущин почувствовал, как запылали уши: его только что поймали на ненужном вранье. «Далась Анфисе эта церковь! — раздосадовано подумал сыщик. — И я хорошо… раскивался, понимаешь ли. Нет, чтоб вообще не отвечать».
Но сделанного не воротишь. Гущин сделал вид, что не понимает о чем сыр-бор, не отрывая глаз от тарелки, продолжил трапезу.
Но крошечную паузу — отметил. Догадался, что на лжи его — поймали.
Паузу сняла Янина, переведшая разговор на звонок из частной реставрационной мастерской, где ей предложили работу. Вопрос трудоустройства старшей дочери депутатки очень заинтересовал Влада, помощник бросился расспрашивать девушку об условиях, о том, насколько далеко мастерская находится от городской квартиры Львовых. Тут же предложил подвозить Янину на машине, так как это оказалось ему по дороге…
Гущин незаметно поглядел на Михаила и увидел тот — вчерашний взгляд. Парень замер, поджимая губы. Михаил пытался скрыть, как нервирует его говорливый ухажер Янины, сидел прямо и смотрел, вроде бы немного в сторону. Но раздражение — выплескивалось. Выказывалось подрагиванием полуприкрытых век.
«Интересно, — подумал Гущин, — а они уже дрались из-за Янины?»
Скорее всего — нет. Девушка лишь недавно вернулась из Италии, эти павлины еще только-только в брачных играх хвосты распустили, но на приступ не идут, поскольку — умные. Дают девушке опомниться от развода и не форсируют события, тут все наоборот: кто поторопится и начнет настаивать, вполне способен проиграть.
«Но, — одернул себя следователь, — Михаил может ревновать девушку по братски. Он каждый уезжает на работу, хотя Евгения просила и его быть рядом с дочками. Влюбленные себя так не ведут, они не оставляют своих девушек в опасности, поскольку это выглядит — неблагородно, проигрышно».
Глеб и Львов поймали рабочую волну и заговорили о производственных проблемах первого. Дмитрий пообещал подогнать соседу какого-то специалиста механика. Заскучавшая Анфиса затянула песню…
Из-за забора раздался вопль:
— Дима, сука, ментов приваживаешь?! Ты чо, типа, рамсы попутал?!
Все замолчали, Евгения, собиравшая со стола грязные тарелки, подготавливая его к чаепитию, замерла с протянутой к сыщику рукой. Гущин, только что передававший хозяйке тарелку, кисло поморщился и буркнул:
— Черт. Так и зал. — Сраженный сыщиком абориген позора не вынес, за рыбой-раками не пошел, а поскакал домой, где, судя по нетрезвому голосу — добавил. Разошелся.
И отправился отношения выяснять. Из-за кирпичной ограды неслись уже матерные выкрики, упоминаемый в них Дмитрий подскочил, неловко опрокинув бокал с вином, которого почти не пил.
— Это я виноват, — признался следователь. — Это ведь Редькин вопит, да? У меня с ним стычка на улице вышла.
Стас начал подниматься, но Львов остановил его взмахом руки:
— Не надо, Станислав Петрович. Я сам с ним разберусь, Федя нам концерты регулярно устраивает. Да, Глеб? — Львов выразительно поглядел на соседа, и тот, быстро обтерев руки матерчатой салфеткой тоже вышел из-за стола.
Вслед на ними метнулся и Михаил. Влад остался, как бы женщин поддерживать. Охрана от единственного хулигана, обретающегося за забором, им вряд ли требовалась.
Огорченная Евгения села на лавку. Поморщилась и поглядела на подбегающую младшую дочь с собакой на руках.
— Мам! — крикнула Анюта. — Редькин там опять бузит!
— Я слышу.
— Мы все, Нюрочка, слышим, — добавила Янина и встала: — Пойдем в дом? Включим телевизор, кино посмотрим…
— Пойдем, — вздохнула девочка. — Только громкость посильнее включим.
Продолжая держать Занозу на руках, Аня вышла из беседки, Янина девочку приобнимала и шептала что-то на ухо. За сестрами, естественно, отправился и Влад.
Шаляпинские вопли за забором несколько сместились, видимо Редькин увидел выбежавших мужчин и пошел непосредственно к воротам. Не стесняясь в эпитетах Федул принялся навязывать соседу кулачный поединок. Львов напившегося дуэлянта пытался устыдить, но пока что мирно.
— Зачем вы это терпите? — обращаясь к оставшимся женщинам, спросил майор. — Надо участкового вызвать, суток на пятнадцать тишина вам будет обеспечена. — Соседки переглядывались и молчали. Анфиса, вращая в руках вилку, неловко повела широким плечом. — Вот только не надо говорить, что вы его жалеете! — вспыхнул Гущин. — Всепрощение развращает и не доводит до добра! Поверьте, я знаю о чем говорю! Или… вы скажите, что Дмитрий и Глеб испытывают к Феде какие-то теплые чувства? Вроде, все детство вместе провели, да?
Львова нахмурилась и, уперев выгнутые ладони в край столешницы, откинулась назад.
— Все не так просто, Станислав. Когда-то на месте этого дома стоял дом родителей Димы. В двухтысячном он сгорел. Так вот Федор вынес из пожара отца и маму Димы. Спас их. — Соседка собралась что-то добавить, но Евгения ее опередила: — Или вот Анфиса… Вы знаете, что мама Федора была фельдшером? Единственным медицинским работником на всю округу? Именно Степанида Николаевна когда-то заметила, что у Анфисы непорядок с ногой, осмотрела ее и приказала — буквально приказала! — ехать к онкологу. Если бы не Степанида, Анфиса сейчас с нами не сидела бы. Мать Федора, хотя и фельдшер, была диагностом почище иных докторов. Всю округу лечила, ей доверяли и бегали за советом с любой болячкой. И Степанида практически никогда не ошибалась. Богатейший опыт заменял ей некоторый недостаток образование. Или талант… Степанида, как рентген, всех «насквозь просвечивала».
