Это еще одно подспорье в духовном союзничестве, оно позволит нам установить более глубокую личную связь с нашим жизненным путем.
Для этого вам придется выделить час времени, на этот раз в тихом защищенном месте. Можете зажечь свечу или включить спокойную музыку – например, альбом Майкла Хоппе «Томление». В течение этого часа вы встретитесь со своим молодым «я», с самим собой в молодости, со своей Юной Сущностью. Как и в случае с Древней Сущностью, вы позволите этому молодому «я» обратиться к вам напрямую, в личном письме. Руку – к бумаге, приникните к кладезю и дайте своей Юной Сущности поведать о ее желаниях, надеждах, мыслях, сомнениях и мечтах. Не пытайтесь ничего «фильтровать». Иногда подобные письма вызывают сильные переживания. Будьте готовы к ним и продолжайте водить рукой по бумаге.
Пишите не менее получаса. Сделайте несколько глубоких вдохов и выдохов, а затем прочтите и впитайте все, чем «юнец» поделился с вами. Ваша связь с этой частью себя очень важна для писательской жизни. Хорошо, что вы теперь знакомы.
Глава 20
Быть открытым каналом
Частенько вокруг писательских ритуалов устраивается много шума. Рассказывают, будто для того, чтобы писать, необходимо абсолютное сосредоточение, вложение всех умственных сил и много чего еще. Особые ручки. Особые тетради. Чистота и порядок на рабочем столе. Телефоны отключены. Семью подальше или как-то в загон. Писателю требуется одиночество, даже неприкосновенность. Рабочий кабинет превращается в святую святых…
Мне не нравится раздувать из писательства слона.
Мне проще думать, что писать можно где угодно и в любых условиях. Что писательство помещается в трещины и щели. Не хочу, чтобы это занятие главенствовало в моей жизни. Гораздо лучше, когда жизнь им наполнена. Это большая разница. Когда писательство главенствует, страдают сначала отношения, а потом – и здесь есть прямая связь – и сами тексты. Когда для того, чтобы писать, нужно запереться в комнате, отгородиться от мира и погрузиться в собственные очень важные мысли, мы теряем связь с жизненным потоком, с потоком новых идей и данных, которые способны лепить, улучшать и насыщать эти самые мысли. Это вопрос равновесия. Да, чтобы писать, нужно время и место, но не так много, как нам кажется. Вместо того чтобы считать это занятие личным делом, для которого нужно отгородиться от остального мира, лучше представить себе, что для него необходимо глубже погрузиться в жизнь, а не отвлечься от нее – хотя, конечно, такой подход смердит ересью.
Только что зазвонил телефон – на проводе моя подруга Марта Хэмилтон Снайдер, гомеопат и медиум. Мы говорили о том, какое место в жизни занимают «помехи». Если что-то заставляет нас прервать работу, как нам обеим кажется, – это само провидение вмешивается, чтобы исправить нашу траекторию.
«Иногда я провожу телефонную сессию с клиентом, – говорит Марта, – и тут мои собаки устраивают свару и требуют внимания. Я говорю: “Подождите минуточку”, разбираюсь с собаками, возвращаюсь к клиенту – и продолжаю как ни в чем не бывало».
Вообще-то за годы общения с Мартой я заметила, что она продолжает не просто «как ни в чем не бывало». Она возвращается с новой мыслью или пониманием, которые приходят к ней именно когда что-то «отвлекает» ее от работы. То же самое происходит и в моем рабочем процессе.
В то утро Мартино «вмешательство» помогло мне подкорректировать собственный курс: я говорила о том, как важно писать играючи и непринужденно, но не сказала, как этого добиться. Слушая Марту, я подумала: «Ну да, вот отличное сравнение – быть передатчиком, как медиум».
Если писать так, будто воспринимаешь и передаешь духовную информацию – а не изобретаешь умственную, это делать гораздо проще, потому что от нас более не требуется настороженно следить за собой. Наоборот – от нас нужна только открытость. Мы как будто «подключаемся» к потоку идей, вместо того, чтобы генерировать его самим, изнутри.
Эго так и хочет сказать: «Я пишу, и меня нельзя прерывать и отвлекать от моих мыслей». Однако творческая реальность, опыт художников многих веков – нечто совершенно иное, куда скромнее. Мы, писатели, позволяем мыслям протекать сквозь нас. Мы способны творить свободно ровно настолько, насколько способны отодвинуть свое эго в сторонку. Мы настраиваемся на волну вдохновения. Позволяем ей протекать насквозь. Мы – лишь передатчики, медиумы.
«Медиумы? Джулия, ну и словечко…»
Я знаю. Знаю, но мне плевать, потому что оно творчески точно. У многих людей и слово, и сама идея существования «медиумов» и «канализирования» вызывает отторжение. Оно им кажется чем-то эзотерическим, оторванным от реальности, из разряда суеверий и предрассудков. И все-таки именно таким образом уже много веков подряд писатели, художники и музыканты описывают природу творческого процесса. Вот послушайте:
«Музыка этой оперы была продиктована мне Богом; я лишь записал ее на бумагу и донес до публики».
Композитор Джакомо Пуччини об опере «Мадам Баттерфляй».
«Идеи текут ко мне напрямую от Бога».
Йоханнес Брамс, композитор
«Роль художника скромна. Он, по сути, – канал».
Пит Мондриан, художник.
«Сам я не делаю ничего. Святой Дух творит через меня».
Уильям Блейк, поэт-визионер.
* * *
Можно возразить, что художники, которых я цитирую, жили в другое время, когда было принято считать Бога источником вдохновения. Я думаю, здесь дело не в том, что «принято», а в том, что ближе к истине – эти люди просто описывают собственный опыт. Мои современники в искусстве говорят примерно то же самое.
– Я не играю свою музыку. Это не моя музыка. Это музыка Бога. Бог – или Великий Дух – играет сквозь меня, – рассказывает Роберт Джексон, флейтист-виртуоз. – Как только я понял, что музыка не моя, как только осознал, что являюсь всего лишь соломинкой, я начал играть прекрасные вещи, но они не «мои». Они принадлежат Богу.
