Медленно, но верно все больше стран в мире вводят отпуск по уходу за ребенком для отца. Норвегия стала первой страной в мире, которая ввела отпуск по уходу за ребенком для отца; отец получил право на четырехнедельный оплачиваемый отпуск, причем если отец не брал отпуск, то он пропадал. Теперь продолжительность отпуска увеличилась до пяти недель, и в результате восемь из десяти пап берут отпуск по уходу за ребенком. «85 процентов шведских отцов, от модного центрального района Стокгольма до деревни в лесной глуши, берут отпуск по уходу за ребенком, — написала в июне 2010 года корреспондент газеты «Нью-Йорк таймс» Кэтрин Беннхолд. — В то время как в других странах все еще возятся с декретным отпуском и правами женщин, Швеция, возможно, смотрит в будущее». Сейчас в таких странах, как Португалия, Исландия и Германия, отцы берут отпуск по уходу за ребенком, но в таких странах, как Япония, это пока не пользуется популярностью (в 2008 году только 1,2 процента мужчин взяли отпуск по уходу за ребенком), поскольку большинство мужчин все еще много работают и не принимают активного участия в воспитании детей и домашней работе.
Соединенные Штаты — одна из самых жадных среди богатейших стран мира в том, что касается родительского отпуска. Исследования 21 страны, проведенные Центром экономической политики и исследований в 2008 году, показали, что к числу самых щедрых стран относятся Швеция и Германия, где оплачиваемый отпуск по беременности и родам для родителей составляет сорок семь недель. В Соединенных Штатах дается только двенадцать недель неоплачиваемого отпуска по беременности и родам при условии, что женщина работает в крупной (насчитывающей более 50 сотрудников) компании не менее года.
6. Как некоторые американские ливанцы сохраняют тесные семейные связи
У нашей дочери, родившейся в другой стране, были льготы. В Аргентине мы можем себе позволить платить няне и домработнице, приходящей раз в неделю, — роскошь, которая была бы немыслима при зарплате внештатного автора в любом большом американском городе, — и мы в состоянии полностью оплатить частную медицинскую страховку, стоимость которой приблизительно в два раза меньше, чем в Штатах. По закону любое лечение, необходимое беременной женщине, и все прививки детям до года бесплатные. В Латинской Америке боготворят детей; если у вас на руках малыш, вам уступают очередь в банке и место в поезде. Наш ребенок говорит на испанском и английском и имеет двойное гражданство.
Но основная проблема заключается в том, что мы живем вдали от наших родных. София видит бабушек и дедушек, тетей и дядей два-три раза в год, когда мы навещаем наши семьи, говорит с ними по телефону, но это не может заменить реального общения.
Когда я чувствую себя виноватой, то пытаюсь дать разумное объяснение, почему мы так редко посещали свои семьи, когда жили в Соединенных Штатах, и почему, даже если бы вернулись, вряд ли поселились в одном из наших родных городов, поскольку не смогли бы найти там работу, которую хотели бы получить. Я говорю себе, что мы не одиноки в своих поступках. Многие наши друзья тоже воспитывают своих детей вдали от родных. Большинство из нас любит своих родственников и скучает по ним, и при первой возможности мчится домой, переполняя аэропорты в праздничные дни. Тем не менее я месяцами не вижу братьев, обмениваясь с ними короткими телефонными разговорами и имейл, годами не вижусь с кузенами.
В отличие от нас у многих народов тесное общение — требование, а не выбор — и часто на таком уровне, что вызывает неловкость у среднего американца, для которого понятие частной жизни незыблемо. К примеру, в некоторых деревнях в Непале и Нигерии невесты после свадьбы переходят в семью мужа. В Казахстане традиционно младший сын часто остается жить с родителями, чтобы заботиться о них, пока они не умрут, и создает свою собственную семью в родительском доме. Дети в этих семьях растут под присмотром множества нянек, которые намного активнее привлечены к их воспитанию, чем я могла предположить. Не только мамы и папы, но и все члены семьи ежедневно принимают участие в обсуждении всех вопросов, связанных с воспитанием детей. Иногда все живут вместе или постоянно ходят друг к другу, носят вещи друг друга, суют нос в дела друг друга.
Для такого в высшей степени независимого человека, как я, подобная атмосфера представляется душной, но я понимаю, что есть явные преимущества, когда члены семьи живут рядом и тесно связаны с твоими детьми. Я задалась вопросом: какое влияние оказывают эти отношения на детей? Как научить их строить прочные и здоровые отношения с родственниками?
Обдумывая этот вопрос, я вспомнила о некоторых арабо-американских семьях, которые знала в юности. Мой родной город граничит с Дирборном, городом, в котором одну треть жителей составляют арабы. Пройдите вниз по направлению к улицам Уоррен и Мичиган и увидите, что везде, на всех магазинах, парикмахерских, аптеках, названия и объявления на двух языках, английском и арабском. Подростком я ездила в летний лагерь, в котором большинство детей были американскими ливанцами. Их бабушки, дедушки, родители, братья и сестры, дяди и тети жили или по соседству, или в одном доме, вместе выполняли поручения, ездили в путешествия, занимались бизнесом. Меня восхищала их близость, но для некоторых их сплоченность была чуждой и вызывала тревогу. В местных газетах то и дело появлялись статьи, в которых они обвинялись в семейственности и в напряженных отношениях в средних школах, когда сталкивались кланы.
