Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
Оставшиеся в живых – а таких было очень немного – бросились бежать. Вертолеты с рокотом прошли над проспектом, щедро разбрасывая тепловые ловушки. Это были не «Ми-24», легендарные «крокодилы», а какие-то другие, похожие на «Апачи». Самим своим появлением они громко заявляли всем о том, что власть в городе в очередной раз сменилась.
Потом они услышали рокот моторов и лязг гусениц. Небольшие, юркие машины с развернутыми «елочкой» стволами автоматических пушек шли по городу, облепленные десантом. На головной машине был незнакомый, синий с зеленой полосой и золотистым парашютом в центре, флаг.
Мятежа хватило только на четверо суток.
По согласованию с штаб-квартирой НАТО в Брюсселе Россия «взяла» этот конфликт на себя. Утром на третьи сутки мятежа в Душанбе началась высадка частей девяносто восьмой дивизии ВДВ. Уже к концу четвертого дня сопротивление в городе было подавлено, ваххабитские банды и перешедшие на сторону ваххабитов части таджикской армии, полиции и Министерства безопасности отступили на юго-восток по направлению к Горному Бадахшану и в Каратегинскую долину. С баз в Кыргызстане и Казахстане по отступающим боевикам наносились ракетно-бомбовые удары.
Силами МЧС и как-то сорганизованных местных жителей начали разбирать завалы и собирать трупы. Несмотря на то что боевикам удалось продержаться в городе всего четыре дня, совершенные ими зверства не имели никакого разумного объяснения. Ворвавшись в достаточно цивилизованный город, с современным жильем, больницами, школами, высшими учебными заведениями, террористы, в основном из Афганистана, с присоединившимися к ним уголовниками, наркоманами, деклассированными элементами, не имеющей работы молодежью из сельских районов с сатанинской жестокостью стали уничтожать все, что хоть отдаленно напоминает о цивилизации. Убили всех учителей, которых смогли найти, за то, что учили не шариату. Убивали врачей – этих меньше, потому что бандиты тоже болеют, но тоже убивали. Убивали парикмахеров, чтобы не брили бороды. С особой жестокостью убивали всех, кто не носил бороду, был одет по-европейски, не мог навскидку продемонстрировать свое знание Корана. На улицах останавливали мужчин и требовали снять штаны, кто не был обрезан – зверски убивали на месте. Массово насиловали женщин, детей, что по местным меркам служило основанием для кровной мести и изничтожения рода обидчиков под корень. По свидетельствам выживших, в бандах большинство из тех, кто отдавал приказания, не говорили по-таджикски вообще. Как только пришли русские, некоторых из боевиков, не успевших скрыться, разорвали местные жители, прямо на улице.
Проблема была в том, что ничто из этого – ни мятеж, ни его подавление – не улучшило жизнь местных ни на йоту. И не могло улучшить. А что надо было делать для того, чтобы жизнь хоть немного улучшалась, никто не знал…
* * *
За действия в Душанбе Сэммел, Брезер и еще полтора десятка контрактников и гражданских получили награды. Их наградили медалью гражданской службы в Глобальной войне с терроризмом. Военной медали им не полагалось – они не были военными. Впрочем, у Сэммела военная медаль за GWOT уже была…
Россия, Югра. Сургут. 11 мая 2020 года
Железнодорожный мост южнее города восстановили только вчера, он сильно пострадал от взрыва зимой. Поезда шли один за другим – железнодорожный путь был самым дешевым здесь, и транспортные операторы старались завезти как можно больше грузов до того, как мост опять взорвут. Крайний взрыв моста был пятым по счету, террористы рассчитывали на то, что город невозможно будет снабжать и он обезлюдеет сам по себе. Расчет был ошибочным – они не учли то, что Северный морской путь теперь работал круглый год и перевозки можно было делать и по морю, разгружаясь в северных портах. Возможно, именно ту группу, взорвавшую мост, уничтожил с воздуха тяжелый штурмовик, когда та попыталась от отчаяния напасть на крупный и хорошо прикрываемый конвой, идущий по зимникам от северных портов. Отчаяние и злоба – вот то, что двигало обеими сторонами в затянувшейся войне, когда те из последних сил, забыв даже о подобии правил, наносили друг по другу удары. В этот раз повезло «белым». Двадцать два человека, в их числе двое особо разыскиваемых за терроризм. Еще несколько лет назад это был бы отличный результат – сейчас его никто отличным не считал. Будут новые акции, мост снова взорвут, вопрос в том, когда именно. А пока не взорвали, надо было успеть, поэтому поезда шли в ускоренном порядке…
В числе прочих – на первом пути – разгружался пассажирский поезд. Он был старым, темно-зеленым, а не красно-белым, как новые поезда, побитым временем и дорогами. Восемнадцать плацкартных вагонов, прицепленных к «быку», то есть к грузовому локомотиву, – сейчас на это всем было плевать, лишь бы вез. Устало вздохнув после долгой дороги, лязгнув всеми своими стальными сочленениями, поезд встал напротив вокзала, и сотрудники служб безопасности, одетые в одинаковые, сине-красные, хорошо заметные спецовки, с резиновыми палками в руках и пистолетами в кобурах, бросились к своим вагонам.
– Выходим! Б… выходим! Становись!
Отстающих подгоняли тычками дубинок. Дубинками же подравнивали одинаковую, черную, вонючую людскую массу у вагонов. Не хватало только собак – а так картина маслом: «Встреча железнодорожного этапа». Никто из тех, кто работал на разгрузке многочисленных составов, не обращал на сие действо никакого внимания – уже привыкли…
Путь этого состава – далеко не первого, и уж точно не последнего – начинался в Караганде. Этот город в Северном Казахстане был последней точкой, где еще сохранялось некое подобие порядка, дальше была зона чернейшего беспредела. В Карагандинской области были многочисленные лагеря беженцев, и там же был крупнейший в СНГ рынок живой силы. Такие рынки были характерны для многих независимых стран бывшего СССР… они были в Кыргызстане, в Узбекистане, в Таджикистане… нищие и безработные люди собирались в определенных парках или на определенных пустырях города, чтобы наняться хоть за сколько-то. К тем, у кого были деньги, на любую работу.[29]Сейчас денег не было ни у кого, чтобы нанимать, люди существовали на гуманитарке и на том, что удавалось вырастить в продуваемой жестокими ветрами казахской степи. Но деньги были у нефтяных компаний – и в своем стремлении сократить операционные расходы и порадовать акционеров отличными цифрами в квартальных рапортах менеджеры нанимали на черные работы не местных жителей, а «черную силу». Их так и звали «черные», работа для них была «черная», и каждый менеджер, скажи ему «вот эта работа – черная, а здесь – белая», отлично понимал, на какую работу кого ставить. Эти люди жили на казарменном положении, в построенных из быстровозводимых материалов бараках, они подсыпали дороги, выполняли примитивные работы по строительству, самых смышленых иногда ставили на святое – на добычу. Если на юге резали людей только из-за их национальности, то здесь национальность «черных» никого не интересовала, у них не было даже имени – только бирка на спецовке с порядковым номером, который любой черный должен был знать наизусть. Кормили их самым примитивным образом, впрочем, для тех, кто голодал в лагере беженцев, пятилетней давности мороженая кенгурятина была настоящим лакомством. Поскольку все в той или иной мере знали русский язык, разговаривали с ними на русском и отвечать они обязаны были только на русском. Их мнение по этому поводу никого не интересовало – кто протестовал, тот лишался всего заработанного и получал лишь билет в обратный путь. Сроки вахты были по шесть и по двенадцать месяцев, соответственно – длинная и короткая вахта. Тот, кто соглашался на длинную, имел право переводить деньги семье раз в квартал. На короткой – деньги выплачивались в самом конце вахты. Наличкой деньги не выплачивались – впрочем, и покупать было особо нечего. Кое-какие продукты и вещи выдавались за усердие в работе бесплатно.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
