– Да.
– А перекурить можно?
– Я курю в исключительных случаях, – заметила Сима, давая понять, что не имеет такой привычки.
– Тогда и я не пойду.
– Такой покладистый, просто не верится, – улыбнулась Сима. – Давай я тебя с моими подружками познакомлю.
– Так у тебя еще и подружки есть? А не боишься, что отобьют?
– Значит, не мое, – ответила Сима и, призывно оглядываясь, направилась обратно через весь зал к девчонкам.
Пырьев догнал ее и взял за руку.
– Ты говорила обо мне в среднем роде!
– Да? Не заметила, прости, если это тебя так задело.
– Не надо бросаться мной, слышишь? – в голосе Олега послышалась нескрываемая обида. Он разжал пальцы, выпуская ладонь Симы, остановился.
– Ну не буду больше. Пойдем.
Марина с Дашей приняли нового знакомого Симы радушно. Он понравился обеим.
– Кстати, Симочка, Марина, я и ты приглашены сегодня на вечернее шампанскопитие, – улыбнулась Даша, откидывая за спину прядь волос. Она придвинулась к Бреславской ближе, поглядывая на Олега. Не хотелось говорить об этом при нем, но и не сказать тоже было не по силам.
– Вы успели познакомиться с той «святой троицей»? – расширила глаза Сима.
– Представь себе, не одной тебе везет! – Даша щелкнула пальцами и произнесла тоном заговорщицы: – Нас обаяли и очаровали.
– И куда же они подевались? Почему вы одни?
– Игорь помчался за шампанским, Миша убирает в комнате, Юра где-то рядом.
– Чудесно, – всплеснула руками Сима. – Один танец и такой урожайный!
– Да. Миша держит нейтралитет, присматривается. Юра строит глазки Машке, а мне достался живчик Игорь. Но, боюсь, в твои планы это теперь не входит?
– Точно. Мы с Олегом прогуляемся немного.
– Не заморозьте нам нашу Бреславскую, – прищурившись, произнесла Марина, обращаясь к Пырьеву. – Она у нас мозговой центр, нам без ее аналитического ума никак нельзя. Мы как три мушкетера: один за всех!
– Постараюсь, – засмеялся Олег.
Снова зазвучала музыка. Сима, махнув подружкам на прощанье, медленно удалилась вместе с Пырьевым. Даша смотрела им вслед, потом сказала:
– Знаешь, Мариша, по-моему, этот Пырьев без ума от нашей Симки. Посмотришь, у них это серьезно.
– Разве у нашей отличницы может быть по-другому? – пробегая взглядом по залу, заметила Столярова. – У нее всегда высший сорт. Только как она быстро забыла о своем Саше Ивановском. Забавно получается.
– Ладно тебе, чья уж корова мычала бы… – укоризненно покачала головой Даша. – Она о Саше не вспоминает, ты – о Сергее, я… Короче, перестань говорить на эту тему.
– А что Сергей? Ты ведь знаешь, что я не люблю его, – Марина сдвинула брови, поджала губы. – Я просто благодарна, что он протянул мне руку помощи, когда мне было плохо, очень плохо. Он добрый, хороший парень, но все равно когда-нибудь он упрекнет меня. Так не бывает, чтобы навсегда забыть, простить.
– Нечего молоть чепуху! И прощать Сергею тебя не за что: ты ему не изменяла с Власовым. А то, что он захотел быть с тобой рядом, узнав, как вы расстались, – плюс Незванову. По-моему, это говорит об искренности его чувств. За то время, что вы вместе, я ни разу не услышала от него в твой адpec ни одного упрека, слова на повышенных тонах. Только за это можно относиться к нему с благодарностью.
– Дашуня, все ты верно говоришь. И сплю я с ним исключительно из чувства глубокой благодарности.
– Машка!
– Что? Ханжа несчастная. Когда ты повзрослеешь? – Обе замолчали, когда к ним подошел Юра. Он понял, что явился не вовремя, и хотел было удалиться, но Марина взяла его за руку. – Скажи, Юрочка, какие девушки нынче в моде?
– Что за вопрос? Каждому свое, – недоумевая, ответил он.
– Главное, чтобы каждому – в этом ты прав, – усмехнулась Марина, а Даша отвернулась, не желая принимать участия в этом разговоре.
Юрий вопросительно смотрел то на Столярову, то на Черкасову. Ему совершенно не хотелось в этот конкретный исторический момент решать какие-то философские ребусы, поэтому, чтобы разрядить обстановку, он заразительно рассмеялся.
– Над чем смеешься? – обернулась Даша.
– Вспомнил анекдот. Рассказать?
– Конечно, о врачах?
– Естественно.
– Мы – само внимание, – улыбнулась Марина.
– Итак, кабинет врача, после бурно проведенной ночи наступило похмелье. У него разваливается голова, но прием вести нужно. Заходит больной: «Доктор, что вы скажете по поводу моих анализов?» – «У вас обнаружен рак». – «А вчера вы говорили, что у меня камни!» – «Я и не отказываюсь, но под каждым камнем рак!»
Девчонки рассмеялись, но через мгновение Даша покачала головой и сказала:
– Все-таки кощунственно шутить на такие темы.
– Если так серьезно ко всему подходить, то шутить вообще не над чем, – возразил Юрий. – Вот я – рыжий, да еще и в очках. Знаете, сколько надо мною подшучивали в детстве? О, лопата и убитый ею дедушка отдыхают – можете мне поверить. Будь у меня более восприимчивая психика, я мог бы по-другому воспринимать шуточки-прибауточки и милые прозвища, которые пришлось пережить. Однако я жив и здоров.
– Это заметно, – согласилась Марина. – Кстати, у меня отец и два брата тоже рыжики.
– Не придумываешь?
– Зачем, ведь есть возможность проверить со временем, – многозначительно глядя на Юру, сказала Марина. – Так вот, у них нет проблемы цвета волос.
– Пожалуй, я скажу, что у каждого есть свои подводные камни, и окружающие очень верно умеют замечать то, что мы хотим поглубже спрятать, – глубокомысленно изрек Юрий. – Давайте закроем все грустные темы и пойдем радоваться жизни. Мы сегодня познакомились – уже чудо, а могли пройти мимо друг друга. Могли не приехать на эту базу, но раз уж мы встретились, проведем это время с максимальной пользой.
– Меру пользы кто будет оценивать? – резко спросила Даша. – Надеюсь, ваша суета с шампанским не означает, что мы окажемся в неоплатном долгу?
– Обижаешь.
– Вот и славно, просто хотела услышать нотки обиды в твоем голосе, – улыбнулась Даша.
– Услышала?
– Да, пойдем. Здесь становится очень душно.
В раздевалке Марина набросила на плечи свою новую дубленку, Даша – «леопардовый» полушубок. Юрий лишь поднял повыше высокий ворот свитера и спрятал руки в длинные рукава. Всю недолгую дорогу он старался показать, что мороз ему не страшен, и рассказывал анекдоты. Все они были на медицинскую тему. Дойдя до корпуса, Даша первой вбежала по ступенькам крыльца и, уже поднимаясь по внутренней лестнице, обратилась к Юре:
