— Персики, пожалуй…
Он вернулся с вазой персиков и, взяв нож, уселся их чистить.
— Так ты хочешь поговорить о… нас? — смиренно напомнила она.
— О нас, о сыне. О нашем… соглашении.
— Мне хотелось бы, чтобы Бен вырос счастливым и здоровым… — осторожно высказалась она.
Марко откинулся в кресле.
— И я этого хочу. Потому-то и работаю так много, чтобы обеспечить Бену наличие двоих родителей.
Полли хмыкнула.
— Это такая тяжелая работа?
Тень улыбки коснулась его губ.
— Я думаю, ты и сама знаешь ответ.
Она беспокойно заерзала на стуле. Каким-то образом эти разговоры с Марко постоянно заставляли ее чувствовать себя виноватой. И это ее злило. Все время выходило так, что это он должен ее простить, и никаких других вариантов не предвиделось.
— Назвать ее легкой нельзя, верно? — добавил он с иронией.
Это зависит от того, что он имеет в виду, подумала Полли, мрачнея; затащить ее в постель оказалось унизительно легко.
— Просто, когда бы мы ни завели об этом разговор, я чувствую себя как подсудимая… а я считаю, что у тебя нет права осуждать мои действия, — напрямик сказала она.
Марко изучал персиковые косточки на столе. После паузы он медленно произнес:
— Что ты собиралась говорить Бену? Он уже начал задавать вопросы, правда?
Она кивнула.
— Я бы сказала ему, что его отец живет за границей…
— В какой-то мере это правда.
— И что папа… — она проглотила комок в горле, — очень его любит, но он очень занятой человек…
Его сдержанность внезапно прорвалась безграничной яростью.
— Великолепно. Значит, Бен должен был расти, зная, что его отец слишком занят даже для того, чтобы приехать и посмотреть на него? Знать, любят тебя твои родители или нет, — самое важное в жизни каждого человека, Полли.
— В твоих лекциях об ответственности родителей нет нужды. — Она была близка к слезам.
— Извини… я не собирался читать лекций. Мне хочется рассказать тебе, что случилось с одним из моих друзей, Луи, парнем из университета. Ему было двадцать два, когда он нашел своего настоящего отца. Луи всегда удивлялся, почему человек, которого он считал отцом, не любит его, хотя прекрасно ладит со своими двумя другими сыновьями. Он услышал правду от матери незадолго до ее преждевременной кончины. Его отцом был испанский рыбак. Уже будучи замужем, мать Луи завела с ним короткую интрижку; муж обнаружил это, пообещал, что воспитает мальчика как своего собственного, но так никогда и не сумел преодолеть своей антипатии к нему.
— Марко, как это грустно… — Полли впилась ногтями в ладони.
— Отец Луи знал о нем, но у него не было денег — ничего, что он мог бы предложить ребенку, кроме бесконечной отцовской любви. Перед своей смертью мать Луи отдала ему пачку писем, получаемых ею годами, спрятанных от мужа, с адресом и телефонным номером Испании. Луи позвонил, и ответивший мужчина подтвердил, что у него есть сын в Англии. Заливаясь слезами, он говорил, что ожидал этого телефонного звонка всю жизнь. Луи отправился навестить его, а после рассказывал мне, что впервые в жизни почувствовал, что у него есть место, где он родной, в первый раз узнал, что такое отцовские ласки. Он говорил, что в первые полчаса они сидели и плакали, как дети.
— Слава Богу, они встретились. — Полли издала короткий смешок, скрывая смятение. — Я уж подумала, что ты ведешь к драматической развязке — например, его отец умер, не дожив до приезда несколько дней…
— Трагедия Луи в том, что он вырос без отцовской поддержки и любви. — Марко пожал плечами. — Его отец неважно себя чувствовал, когда они встретились. Он умер через шесть месяцев после этого. Луи мог только горько сетовать на потерянные годы. У него был нервный срыв, он завалил выпускные экзамены и последующие несколько лет регулярно посещал психотерапевта. Возможно, все зависит от того, как ты смотришь на такие вещи, Полли…
— Да. Да, я понимаю… — Она прерывисто вздохнула.
— То, что случилось с Луи, легко могло бы быть и моей судьбой. На мою мать оказывали невероятное давление, пытаясь заставить ее прервать отношения с отцом и выйти замуж за приличного англичанина.
Они встретились взглядами, в которых отразились воспоминания о годах взаимных раздоров и обид.
— Теперь ты видишь, — сказал Марко тихо, — у меня очень серьезные мотивы, чтобы бороться за своего сына.
В наступившем молчании неожиданно затрезвонил мобильный телефон. Потом Полли вспоминала об этом как о совпадении, подстроенном дьяволом.
Марко скорчил гримасу.
— Я в конце концов выключу эту штуку насовсем, — пробормотал он. Брошенное им в трубку имя прозвучало неприветливо. — Соф… — не договорив, он отвернулся от Полли и вошел внутрь дома.
Знакомая тошнотворная боль возникла у нее в животе, боль отверженности и унижения…
Через несколько минут Марко присоединился к ней. В полном молчании он выдержал ее взгляд.
— Как я понимаю, это была Софи? — спросила Полли.
— Да. — Марко глубоко вздохнул и тяжело сел.
— В Тоскане все в порядке? — продолжала она. — Как Бен?
— Да. Да. С Беном все хорошо, Полли.
— Как твоя мать? Отец? Сестры? Никаких эксцессов в жизни семейства Даретта?
Его лицо потемнело, он настороженно смотрел ей в лицо, побелевшее от гнева.
— Полли…
— Так откуда же у Софи номер твоего мобильника? — Слова падали с холодным бесстрастием. — Почему она считает возможным звонить во время твоего медового месяца, Марко?
— В ответ могу сказать, что не знаю, откуда у нее мой номер; должно быть, она позвонила ко мне в офис и получила его от секретаря, — тихо сказал Марко. — Полли, не смотри так: Софи будет невероятно довольна, что своим звонком вызвала разлад между нами. Но у нее легальное оправдание — она отложила ради меня выполнение обязательств своего модельного контракта, когда привозила Бена в Италию…
Полли невидяще глядела на него. Красный туман поднимался перед ее глазами, лишая одновременно возможности слышать. Она не могла более сражаться с ревностью и подозрениями. Слова Марко, его объяснения звучали правдоподобно, но с каждым новым вмешательством Софи в их жизнь червь сомнения опять шевелился в ее душе, отравляя краткую иллюзию счастья…
— Раньше ты говорил, что нам надо обсудить наше соглашение. Я теперь прекрасно понимаю. Ты хотел обсудить то, что даже после нашего брака и независимо от наших обязательств по отношению к Бену ты собираешься видеться с Софи! — выпалила она горько.
Наступила звенящая тишина. Даже цикады притихли.
— Нет. — Голос Марко неожиданно стал ровным и безжизненным. — Это не то, что я хотел обсудить, Полли.
