Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 29
– Кэткарт также сказал, что с мясом, пережеванным до состояния пульпы, трудно управляться каким-нибудь инструментом. Оно может развалиться на отдельные куски при попытке вставить его в горло. Пальцами это сделать можно, но Кэткарт считал, что от такого насилия остались бы следы, скорее всего, растяжение челюстных связок. – Он помолчал, задумавшись, потом покачал головой. – Они задействуются при опускании челюсти, но точно медицинского термина я не помню.
– Расскажи ей о том, что говорил тебе Робинсон, – предложил Дейв. Его глаза сверкали. – Эта версия в конце концов отпала, но я всегда думал, что она чертовски интересная.
– Док говорил, что существуют мышечные релаксанты, в том числе весьма экзотические, и полуночный стейк Когана могли сдобрить одним из них, – подчинился Винс. – Первые откушенные и пережеванные куски могли без проблем проскочить в желудок, где их потом и нашли, а в какой-то момент он прожевал кусок и, к своему изумлению, обнаружил, что проглотить его не может.
– Наверняка так и было! – вскричала Стефани. – Тот, кто сдобрил мясо этим релаксантом, сидел рядом и наблюдал, как Коган задыхается! А потом, когда он умер, привалил его спиной к мусорному баку и забрал остаток стейка, чтобы его не отправили на анализ! Не было никакой чайки! Это… – Она замолчала, глядя на них. – Почему вы качаете головами?
– Вскрытие, дорогуша, – напомнил Винс. – Хроматография не выявила ничего такого в крови.
– Но если это было что-то экзотическое…
– Как в романе Агаты Кристи? – спросил Винс, с улыбкой подмигнув Стефани. – Что ж, возможно… Но кусок мяса остался и в горле, ты же помнишь?
– Да. Конечно. Доктор Кэткарт отправил его на исследование? – Она немного ссутулилась.
– Ага, – согласился Винс, – отправил. Мы, конечно, сельские мыши, но иногда к нам приходят темные мысли. И из посторонних веществ в этом куске хорошо пережеванного мяса обнаружилась только поваренная соль.
Стефани помолчала. А потом сказала (очень тихо):
– Может, это было вещество, которое исчезает.
– Ага. – Дейв кивнул и языком выпятил щеку изнутри. – Как Береговые огни через час или два.
– Или члены команды «Лизы Кабо», – поддакнул Винс.
– И вы не знаете, куда он подался, как только он сошел с парома?
– Нет, мэм, – ответил Винс. – Мы искали больше двадцати пяти лет и не нашли никого, кто бы заявил, что видел его до утра двадцать четвертого апреля, когда Джонни и Нэнси обнаружили тело примерно в четверть седьмого. И для протокола, если бы таковой имелся: я не верю, что кто-то взял из его руки недоеденную часть стейка после того, как он подавился последним куском. Я уверен, что ее утащила чайка, как мы всегда и предполагали. Знаете, мне все-таки пора.
– И мне надо наконец-то добраться до счетов, – кивнул Дейв. – Но сначала, думаю, следует еще раз заглянуть в туалет. – С этими словами он направился к нише за печатной машиной.
– Наверное, и мне лучше заняться колонкой. – Стефани смирилась с неизбежным, потом вдруг воскликнула, наполовину шутливо, наполовину всерьез: – Лучше бы вы мне ничего не рассказывали! Раз собираетесь оставить в таком подвешенном состоянии! Пройдет не одна неделя, прежде чем я смогу выбросить все это из головы!
– Прошло двадцать пять лет, а из наших голов ничего не выбрасывается, – возразил Винс. – Но по крайней мере теперь ты понимаешь, почему мы ничего не рассказали этому типу из «Глоуб».
– Да. Понимаю.
Он улыбнулся и кивнул.
– У тебя все будет хорошо, Стефани. Все будет прекрасно. – Винс по-дружески сжал ей плечо и двинулся к двери, по пути захватив со своего заваленного бумагами стола узкий репортерский блокнот и сунув в задний карман. В свои девяносто он шагал легко, едва заметно сутулясь. Спину его белой рубашки пересекали черные подтяжки. На полпути он остановился и оглянулся. В косой колонне предвечернего солнечного света седые волосы превратились в нимб.
– Приятно, что ты с нами, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты это знала.
– Спасибо. – Она надеялась, что в ее голосе не прорвались слезы. – Это было чудесно. Сначала я немного сомневалась, но… Но теперь знаю: лучше не бывает. Работать здесь – одно удовольствие.
– Ты думала над тем, чтобы остаться? Мне представляется, что да.
– Да. Будьте уверены, думала.
Он сосредоточенно кивнул:
– Мы с Дейвом говорили об этом. Нашей газете не помешает молодая кровь. Достойная молодая кровь.
– Вы оба еще проработаете многие годы!
– Да, – рассеянно ответил Винс, словно иначе быть не могло, и, когда он умер шестью месяцами позже, Стефани сидела в холодной церкви, записывала впечатления о службе в собственный узкий репортерский блокнот и думала: Он знал, что грядет. – Мне тут еще работать и работать. Однако если ты хочешь остаться, мы с удовольствием возьмем тебя. Сейчас тебе нет необходимости давать окончательный ответ, но считай мои слова предложением.
– Хорошо, так и буду считать. И я думаю, ответ нам обоим известен.
– Что ж, это прекрасно. – Он начал поворачиваться к двери, потом снова посмотрел на Стефани. – Сегодняшняя учеба почти закончена, но я все-таки хочу еще кое-что сказать тебе о нашей работе. Можно?
– Разумеется.
– Есть тысячи газет и десятки тысяч людей, которые пишут для них истории, но видов историй существует только два. Есть новости, которые и не истории вовсе, а только отчет о случившихся событиях. Эти материалы и не должны быть историями. Люди раскрывают газету, чтобы прочитать о крови и слезах с тем самым интересом, который заставляет их сбрасывать скорость, проезжая мимо аварии на трассе. Потом они едут дальше, а что находят глубже, под новостями?
– Очерки, – ответила Стефани, думая о Хэнретти и его нераскрытых тайнах.
– Ага. И вот это – истории. В каждой есть начало, середина и конец. Счастливые новости, Стеффи, всегда счастливые новости. Даже если это история о церковной секретарше, которая, возможно, убила половину паствы на церковном пикнике, потому что любовник бросил ее, все равно это счастливые новости. И почему?
– Я не знаю.
– А надо знать, – вмешался Дейв, появившийся из туалета и вытиравший руки бумажным полотенцем. – Надо знать, если хочешь работать в этом бизнесе и понимать, что делаешь. – Он мимоходом бросил бумажное полотенце в корзинку для мусора.
Стефани задумалась.
– Очерки – счастливые новости, потому что в них можно поставить последнюю точку.
– Совершенно верно! – просияв, воскликнул Винс. Вскинул руки в воздух, словно проповедник. – У них есть решение! У них есть конец! Но есть ли у чего-то в реальной жизни начало, середина и конец, Стефани? Что говорит твой личный опыт?
– Если вы о работе в газете, то его у меня немного, – ответила она. – Только студенческая газета да, вы знаете, колонка «ИСКУССТВО».
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 29
