– Тебе нельзя здесь стоять, Ева увидит тебя. – Кэсси оглянулась и посмотрела на Данни. Он спал.
– Она не узнает машину.
– Она может узнать тебя, увидев через лобовое стекло. – Кэсси тронула его за плечо. – Как ты доехал?
– Прекрасно. – Он не собирался признаваться ей, что нервничает. – Разговаривать должен я. А ты просто будешь стоять рядом, будто ты няня или помощница.
– Может, мне заплести волосы в две косы? – засмеялась Кэсси.
– Да. И не размахивать своей пушкой.
– Я постараюсь, – она улыбнулась, радуясь добродушному подшучиванию. – Похоже, что…
– Ш-ш-ш. – Хит наклонился, спрятав лицо за рукой, лежавшей на руле. – Это Ева.
Она быстро привела фигуру в порядок, подумала Кэсси. Глядя на нее, никто бы не догадался, что она родила меньше трех недель назад.
Хит взялся за ручку двери.
– Подожди. Пусть придет Дарси, – заметила Кэсси. – Ева должна быть в квартире, тогда мы сможем поймать ее.
Минуты две спустя появилась черноволосая женщина с модной стрижкой и зашла в подъезд. К тому времени, когда Хит и Кэсси достали Данни из его автомобильной кровати и поднялись на третий этаж, дверь квартиры оказалась закрытой. Спор между двумя молодыми женщинами долетал до холла первого этажа.
Кэсси постучала, и Дарси с размаху открыла дверь.
– Она ваша, – сказала Дарси.
– Что… – Ева окаменела и вытаращила глаза. Через секунду она попыталась сбежать, но Хит загородил ей дверь.
Кэсси закрыла дверь и встала, прислонившись к ней спиной.
– Вы хотите уйти? – спросил Хит у Дарси.
– Ну уж нет. – Она уселась в кресло и закинула ногу на ногу. – Это я ее поймала.
От напряжения воздух в комнате потрескивал.
– Садись, – бросил Хит Еве.
Она села, но выглядела довольно воинственной.
– Кто отец ребенка? – спросил Хит.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Хит наблюдал, как Ева жадно разглядывает малыша. Выражение ее лица – бунтующее. Она не собиралась облегчать ситуацию. Ни себе, ни другим.
Рассчитывая на ее материнский инстинкт, который она все-таки имела, Хит поставил переносную колыбельку Данни поближе к ней. А сам устроился рядом, положив руку на одеяло. Хит знал, что за его спиной стоит Кэсси, и, наверное, ей не нравится, что он так близко поднес Дании к Еве. Но на этот раз решение принимал он.
– Посмотри на этого малыша и скажи мне, как можно быть такой жестокой, чтобы лишить его отца.
У Евы губы совсем вытянулись в ниточку.
– Это Брэд Торрэнс, правда? – вдруг спросил Хит.
– Твой босс? – взвизгнула Дарси. – Умереть не встать.
– Это правда? – повторил Хит.
– Что, если он? – Ева скрестила на груди руки.
– У тебя с ним была связь? Знает ли он, что Дан… Знает ли он, что у него родился сын?
Хит ждал. Ее каменное молчание приводило его в ярость.
– Как ты могла такое сделать? – в отчаянии воскликнул он.
– Знаете что? Это было легко. Просто пустяк.
– Он заслуживает…
– Он сумасшедший. И жена его сумасшедшая. Вы думаете, я хотела сплавить ребенка, – она ткнула пальцем в Данни, – им?
– Так его жена знала о вашей связи? Знала, что ребенок от ее мужа?
– Связи? – Ева саркастически засмеялась. – Не было никакой связи. Для них я сыграла роль суррогатной матери. Его сперма. Ее яйцеклетка.
Дарси громко втянула воздух.
Хит оглянулся на Кэсси. Никаких внешних признаков реакции на происходящее. Сердилась ли она, как он, или относилась спокойнее, или просто лучше скрывала свои чувства?
– Они платили мне, – продолжала Ева. – Это была работа. Предполагалось, что я никому ничего не скажу. Это не усыновление и не что-то в этом роде. Это правда их ребенок.
– Ты говорила, что его жена тоже была беременна.
– Понимаете, она сумасшедшая! Она сделала такие… штуковины, чтобы носить на животе и выглядеть беременной. Каждую неделю она могла сделать нашлепку чуть больше. Она шла со мной «в ногу». – Ева пожала плечами. – Сумасшедшая.
– Но это их ребенок, Ева. Ты не имеешь права не отдать его. Ты не имела права обманывать меня, заставляя думать, что я отец ребенка.
Ты позволила мне полюбить его, заботиться о нем, связывать с ним свои мечты и надежды.
– Знаете что? – Ева широко раскинула руки. – Вы были единственным нормальным человеком во время моей беременности, ужасной, кошмарной беременности. Они навалились на меня со всех сторон. Что я ела? Сколько часов спала? Куда ходила? С того дня, как пришло подтверждение, что зачатие произошло, я стала их собственностью. Они будто под микроскопом рассматривали мою жизнь и пытались управлять каждой мелочью. И потом, когда было уже восемь месяцев, они ждали, что я перееду к ним. Стану их заключенной. Не вышло. Я бы у них задохнулась. Я выполнила работу, за которую они мне платили. И больше я им ничего не должна.
– Почему вы не взяли деньги по чеку, который выписал вам Хит? – спросила Кэсси.
– Я взяла чек, чтобы он поверил моей истории. – Ева заплакала. – Я не знала, что делать. Я постепенно привязывалась к малышу. Такого я не планировала. Кроха внутри меня двигалась, а если долго лежала спокойно, я пугалась. Он пинал меня в ребра, будил среди ночи. Я привязалась к нему, понимаете? Я хотела рассказать вам, Хит, правду. Так я думала. Я хотела рассказать и уйти, оставив ребенка у вас. Потом вы отдадите его им, а я никогда не увижу его снова, – плаксиво проговорила она. – Но я увидела ваше выражение лица, когда вы подумали, что ребенок ваш, и убежала. Мне не хотелось обижать вас.
– Как ты могла сказать, что это мой ребенок?
– Простите. Они довели меня до сумасшествия. Для них будто весь мир крутился вокруг малыша. А я – что-то вроде пробирки для анализа. А вы обращались со мной как с человеком. Особенным человеком.
Так он с ней тоже был ласков, мелькнула в голове у Кэсси ревнивая мысль.
– У вас не было намерения сообщить Торрэнсам, что ребенок родился и где находится? Вы собирались исчезнуть? – спросила Кэсси.
– Я сообщила им прямо перед тем, как приехать сюда.
Тишина сгустилась, жаркая и безутешная.
– Я позвонила им, – уточнила Ева. – Они, наверное, уже у вас в доме.
– Вы такого натворили, – заметила Кэсси, – что у вас могут быть серьезные неприятности с законом.
Потрясенный Хит не мог вымолвить ни слова.
