— Говори.
— Я хочу, чтобы ты был честен со мной. И не потерплю Лиз в роли твоей любовницы.
— Я принимаю это условие, — только и ответил он. — На самом деле того же я хотел потребовать и от тебя. Черт возьми, Дейвон, слова брачного обета должны что-то означать!
Она посмотрела ему в глаза. Джаред видел, как пульсирует жилка на ее шее в вырезе блузки. С вызовом она спросила:
— «Любить и заботиться...» Как же быть с этими словами? Или ты выбираешь только те, которые тебе удобны?
Он стиснул кулаки. «Она заслуживает правды», — подумал он и хрипло сказал:
— Наверное, я не знаю, что значит любить женщину. Никогда не знал. Но я буду честен с тобой. Клянусь.
С внезапной болью он увидел, как ее глаза наполнились слезами. «Если я дотронусь до нее, я пропал», — подумал он и тут услышал ее слова:
— Тогда я выйду за тебя замуж, Джаред.
Он сказал первое, что пришло ему на ум:
— Я... я не купил тебе кольцо.
— Я ненавижу бриллианты, — с нажимом заявила она.
— В таком случае я не буду покупать тебе бриллианты.
Она вытерла глаза салфеткой, размазав тушь.
— Тебе не нужно ничего мне покупать, — сказали она. — У меня есть фрукты на десерт, а потом мне предстоят еще три поездки, прежде чем я смогу закончить работу. Сначала Марокко на следующей неделе, потом две конференции в Лондоне, а потом ненадолго на Баффинову Землю.
«Своенравна и упряма, как подросток», — подумал Джаред с тем же странным чувством, которое раньше считал просто интересом, но которое теперь оказалось чем-то более сложным и даже пугающим. Пока она не окажется в безопасности в Торонто, он будет сходить с ума от беспокойства. От беспокойства?
Он, Джаред Холт? Никогда он ни о ком не беспокоился — это был его твердый принцип. Он бросил взгляд на часы:
— Придется мне остаться без десерта — машина приедет через пять минут. Я созвонюсь с тобой, когда ты вернешься из Марокко. — Подумав, он добавил: — Очень вкусный суп... я рад, что ты умеешь готовить.
В ее глазах заблестели веселые искорки. Резкие смены в ее настроении были еще одной чертой, привлекавшей его. Дейвон проводила его до двери, достала из шкафа его пальто.
— Еще раз спасибо за цветы, — сказала она.
Ему когда-нибудь в жизни с такой силой хотелось поцеловать женщину, как сейчас?
— Береги себя, — буркнул он.
— Ты тоже.
Блеск в ее глазах угас. «Беги, спасайся, Джаред», — подумал он, открывая дверь и поспешно захлопывая ее за собой.
Он ушел, даже не коснувшись ее.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
День ее свадьбы.
Дейвон лежала на кровати в той же самой комнате, которую ей отвели, когда она впервые приехала в «Дубки» на свадьбу матери и Бенсона. Теперь уже был ноябрь. Не самый любимый ее месяц, дождливый и унылый. Дождь, судя по шуму за окном, шел и сейчас.
В час дня они с Джаредом должны стать мужем и женой. Свидетели — Бенсон и Алисия, Бенсон настоял на том, чтобы пригласили тетю Бесси с дядей Леонардом. После праздничного обеда Джаред и Дейвон должны отправиться в Торонто, а оттуда — на Багамские острова, на четыре дня, в новый туристический комплекс, купленный Джаредом на одном из островов Эксумы. Затем они намеревались переехать в Ванкувер, чтобы остаться там, в доме Джареда, где он намеревался осесть на пару лет. Оттуда он сможет ездить в Нью-Йорк — или куда еще его призовут дела.
В компании ее годичный отпуск приняли без возражений. Квартиру в Торонто она сдала, потому что рынок недвижимости был в упадке и на продаже она бы изрядно потеряла, да и не готова была продавать свое жилище. Ее мебель, картины и даже красная «мазда» уже были на пути в Ванкувер.
Шаг за шагом уходила она от своей прежней жизни, все подлаживая под желания и образ жизни Джареда. Работа Джареда, дом Джареда в Ванкувере... ребенок Джареда. Результат этой бессмысленной интрижки. Теперь Дейвон точно знала, откуда у него такое богатство: если Джаред принимал какое-нибудь решение, то шел к цели напролом, безжалостно сокрушая всех и вся на своем пути.
Ее беременность достигла той стадии, на которой постоянно хочется спать. Она слишком устала, чтобы продолжать бороться с ним. Легче просто во всем ему подчиниться. Оставить работу. Выйти замуж. Поселиться где-нибудь в Монголии. Родить тройняшек, если он того захочет. Какая разница, в конце концов?
Она чувствовала себя парализованной, обездвиженной, стреноженной. Словно кукла в витрине магазина, говорящая кукла, которая произносит одни и те же слова, когда на ее спине нажимают кнопку. Да, Джаред. Нет, Джаред. Как скажешь, Джаред.
«Я живу в сказке, — думала Дейвон. — Но сочиняю ее не я, а Джаред».
А что, если она очнется? Будь у нее хоть капля рассудка, она выбежала бы сейчас из дома, оседлала Раджу и поскакала навстречу закату солнца. Только разве увидишь закат за этими дождевыми тучами... и к вечеру она уже будет замужем.
Слишком поздно бежать.
Дейвон свернулась клубком, укрылась с головой одеялом. Слишком много людей связано с ней, чтобы убегать. На следующий день после отъезда Джареда в Гонконг Дейвон пригласила Бенсона и Алисию на ужин. Первым блюдом она подала все тот же морковный суп и, когда Алисия похвалила его аромат, пробурчала в ответ:
— Мы с Джаредом решили пожениться.
— Что? — воскликнула Алисия.
— Зачем? — спросил Бенсон.
Дейвон старательно размешивала сметану в супе.
— Через две недели. В «Дубках», если вы не будете против.
— Дорогая! — воскликнула Алисия. — Конечно, мы будем только за! Любовь с первого взгляда — это замечательно! Надо же, а я даже не заметила!
Бенсон проворчал:
— Мне не приходило в голову, что вы даже отдаленно подходите друг другу.
— О да, — без запинки солгала Дейвон. — Нам понадобилось некоторое время, чтобы понять, что это не так. — Вся тщательно подготовленная речь вдруг полностью забылась. Продолжая помешивать ложкой суп, она бухнула даже без подготовки: — Я беременна. У вас будет внук.
Алисия замерла, онемев. Бенсон очень отчетливо произнес:
— Ты любишь Джареда, Дейвон?
— Полюблю. Мне нужно время, — поднимая подбородок, сказала она.
— А он тебя?
— Вам лучше спросить об этом у него, — ответила она.
Бенсон жестко сказал:
— Однажды я предал его. Когда он был еще ребенком. Наверное, от этого он и стал таким замкнутым и так цинично относится к женщинам. Ты даже не представляешь, как бы мне хотелось исправить свою ошибку, изменить прошлое... но я не могу. Никто из нас не может.
