— М-м-м, да, — промямлил Хоулингс, явно не в восторге от неожиданного поворота, который принял разговор.
Маргарет посмотрела на него из-под густых золотистых ресниц и попыталась изобразить на лице обожание. Она казалась себе смешной, но улыбка его стала шире, и она продолжила свою тактику:
— Можете ли вы поверить, лорд Хоулингс, что среди членов палаты лордов есть такие, кто не желает принять законопроект моего мужа о помощи демобилизованным солдатам?
Хоулингс огляделся, словно взывая о помощи. Помощь не подоспела, и он пробормотал:
— Налоги и без того слишком высоки.
Маргарет кивнула.
— Да, но и вы, и мой муж должны понимать, что это недальновидный аргумент. Подумайте, что случилось с Францией.
Вид у Хоулингса был смущенный. Ясно было, что он не силен в умственной деятельности.
— Мы побили Бони.
— Я говорю о революции. — Маргарет понизила голос, изображая ужас. — Как страшно то, что сделали с аристократами и всеми остальными низшие классы, потому что они поняли — терять им нечего.
Хоулингс смущенно кашлянул.
— Помню, я что-то слышал об этом. — Очень жаль, что среди пэров мало таких мудрых людей, как вы. — Маргарет пустила в ход открытую лесть.
От ее похвалы Хоулингс просветлел, и Маргарет оставила эту тему, решив, что на данный момент сказано вполне достаточно. «Будем надеяться, — подумала она, — что мои слова не вылетят у него из головы».
Когда танец кончился, Маргарет нерешительно огляделась, не зная, должна ли она оставить лорда Хоулингса и сесть у стены или он должен проводить ее туда. И тут с облегчением увидела, что к ним пробирается Филипп.
— Благодарю вас за танец, лорд Хоулингс, — сказала она, когда Филипп подошел к ним.
— Я получил огромное наслаждение. — Хоулингс поспешил прочь, бросив на Филиппа нерешительный взгляд.
— Что вы ему сказали? — спросил Филипп.
— Я вылила ему на голову целый соусник с елеем, — ответила Маргарет.
— Но тогда почему… — Добрый вечер, дорогая моя, Чедвик. — Хендрикс словно материализовался прямо из толпы, — Как вы находите ваш первый бал, Маргарет?
— Толчея. — Она подалась назад, потому что мимо них проталкивалась какая-то женщина.
Да, страшная давка. Миссис Темплтон будет весьма Довольна. — Голос Эстеллы раздался прямо позади них.
Маргарет заметила, что глаза у Хендрикса стали стеклянными, когда Эстелла протиснулась между ним и Филиппом.
«У этой женщины нюх словно у охотничьей собаки, ищущей свою добычу», — подумала Маргарет.
Поскольку ни один из мужчин не сказал ничего, Маргарет решила, что она должна изобразить светскую даму.
— Зачем хозяйке дома приглашать столько гостей — ведь им здесь неудобно?
Эстелла посмотрела на Маргарет так, словно заподозрила ее в преднамеренной тупости.
— Ну как же, ведь страшная давка — цель любой хозяйки.
— Чтобы выполнить за один раз все свои светские обязанности? — предположила Маргарет.
— Не пытайтесь применять логику к светской жизни, это бесполезно, — сказал Филипп.
— Ну-ну. — Эстелла игриво похлопала Филиппа по руке своим затейливым веером из слоновой кости. — Помните чудные приемы, которые давала Роксана? Вряд ли кто-нибудь сумеет с ней сравниться.
— Уж я-то, конечно, не сумею, — незамедлительно согласилась Маргарет. — Я предпочитаю, чтобы гостей у меня было немного — тогда с ними легче управиться.
— Ах, что за идеи у этой молодежи! — Эстелла послала Хендриксу кокетливый взгляд, который на ее толстом лице выглядел весьма странно. — Не оставить ли нам их и не пойти ли потанцевать?
— Папа обещал мне, — быстро сказала Маргарет, заметив умоляющий взгляд Хендрикса. — Мы хотим посидеть, и он расскажет мне, кто есть кто.
Эстелла по-детски хлопнула в ладоши; эта детскость уже начинала действовать Маргарет на нервы.
— Какое серьезное намерение! Я присоединяюсь к вам. Маргарет мысленно заметалась в поисках предлога для отказа. Если Эетелла будет сидеть рядом, ей не удастся вставить ни слова и она не сможет повернуть разговор так, чтобы выяснить, что известно Хендриксу о ее родном отце. Но к ее удивлению, на помощь пришел Филипп.
— Почему бы вам не оставить Маргарет наедине с отцом, чтобы они получше узнали друг друга? — Фраза прозвучала как вопрос, но тон ее не оставлял сомнения, что это приказание. Приказание, которое он слегка смягчил, предложив Эстелле руку и добавив: — Не желаете ли? Сейчас как раз составляются пары для следующего танца.
Эстелла, несколько оттаяв от предложения Филиппа, скованно улыбнулась и пробормотала:
— Конечно.
Хендрикс же, взяв под руку Маргарет, поспешно увлек ее прочь.
— Кажется, мы удачно сбежали, — сказала Маргарет, когда они подошли к двум свободным стульям у стены.
— Эта женщина — просто дуреха! Филиппу следовало бы отослать ее в Кент, где ей и место.
«А Маргарет — во Францию, где ей место, — про себя закончила фразу Маргарет, но, как ни странно, эта мысль показалась ей не такой привлекательной, как должно бы было быть. — Просто мне не хочется уезжать из Англии, пока я не сумею отплатить за смерть матери».
— Папа, я была бы вам очень признательна, если бы вы рассказали мне, кто все эти люди, — сказала Маргарет, надеясь, что удастся вставить вопросы, касающиеся ее отца, в расспросы о других людях и не вызвать подозрений у Хендрикса. — Например, кто этот человек? — Маргарет указала на тощего человека с не очень чистым шейным платком и высокомерным выражением лица, который, прислонившись к беломраморной колонне, наблюдал за танцующими.
Лицо у Хендрикса моментально приобрело твердое выражение, отчего он на мгновение стал похож на Филиппа.
— Он не из тех, кого вам следует знать! Маргарет пристальнее вгляделась в человека.
— Почему же?
— Потому, дитя мое, что он попросту развратник. Маргарет удивленно заморгала.
— Неужели? Наверное, у него куча денег, ведь иначе его особа вряд ли может увлечь кого-нибудь. Хендрикс поперхнулся.
— То есть я хочу сказать — с точки зрения женщины. Хендрикс рассмеялся так, что вдруг показался на двадцать лет моложе.
— Я начинаю думать, что недооценивал монахинь. Они неплохо вас воспитали.
— Спасибо. — Маргарет решила отнестись к его словам как к комплименту, хотя у нее и были сомнения на этот счет. — Но вы расскажете мне, кто есть кто?
— Конечно, я просто не хочу знакомить вас со всеми подряд. И Хендрикс принялся называть по именам завсегдатаев светских салонов, шепотом добавляя предостережения против большинства мужчин и многих женщин. Обостренное чувство справедливости, свойственное Маргарет, было задето. Проступки бедняги Джорджа — просто легкие грешки по сравнению с тем, что сообщал ей Хендрикс об этих людях, но они приняты в изысканном обществе, а Джордж изгнан из него.
