Лубянских специалистов тут же пустили в кабинет Значкова. Барышев вспомнил, что обещал депутату: «Если что, обращайтесь».
Теперь над компьютером колдовали компьютерщики: искали способ обойти пароль. Пока ничего не получалось. Любая форсированная попытка пробиться к файлам закончилась бы тем, что компьютер начнёт форматировать винчестер.
— Поеду сам посмотрю, — мрачно сказал Матадор.
— Ты что-то понимаешь в компьютерах? — удивился Шлейфман.
Матадор ничего не ответил, упрямо тряхнул головой. В машину с ним навязался Рундуков, чтобы продемонстрировать содержимое какой-то папки.
— Вот материалы Огарёва в «Комсомольской газете» с упоминанием Парков культуры… За восьмидесятые годы… Как он сказал, в перестройку.
Материалов было не очень много. В Парке на Красной Пресне открылся современный зал игровых автоматов. Вот чему радовались при Горбачёве. В Парке Горького состоялся концерт группы «Парк Горького». Ну, и так далее… Никаких сенсаций.
— Ага… А это что?
— Списки сотрудников, которые работали в каждом парке в тот момент, когда Огарёв про него писал… Дирекция, дворники… Вот интересная деталь. В ночь после убийства Огарёва в парке на Таганке сгорел административный домик. И, соответственно, все документы.
— Пожар? — обрадовался Матадор. -
Так ты думаешь…
— Почему бы и нет?
— …Я же сказал: он сразу начнёт форматировать винчестер. Исчезнет вся информация. Единственный способ — подобрать пароль.
Матадор, конечно, был недоволен докладом компьютерщика Васи. Паролем, по Васиным словам, может быть любое слово.
— Любое?
— Русское, — уточнил Вася. — Опция пароля настроена на русский алфавит.
— А сколько всего слов в русском языке? — спросил Матадор.
Вася посмотрел на него с интересом.
— В английском, я знаю, семьсот тысяч. В русском, кажется, поменьше. Тысяч пятьсот. Остаётся перебрать полмиллиона вариантов… Но имейте в виду: паролем не обязано быть существительное в именительном падеже или глагол в инфинитиве… Может быть любое формообразование: козёл, козла, козлу… Так что, помножьте полмиллиона на шесть.
— Не хочу, — недовольно сказал Матадор.
— Правильно, — согласился Вася, — Тем более, что и этого будет маловато. Паролем может быть просто бессмысленный набор букв. Или сочетание слов…
Вася подошёл к компьютеру.
— Смотрите. Вот игрушки, они легко включаются. Вот думская система — сюда Значков получал информацию из комитетов и фракций… Всё нормально. А вот папка с его файлами, на ней нарисован замочек… Я пытаюсь её открыть…
Машина издала какой-то крякающий звук и попросила: «Введите, пожалуйста, ваш пароль». Снизу замерцало окошечко для ответа.
«Не хочу», — со злости написал Матадор.
Изображение замочка исчезло.
— Ёптыть, — сказал Вася.
— В смысле? — спросил Матадор.
— Вы, господин майор, подобрали пароль.
Матадор проверил сигнализацию своего «мерса» и отправился было в подъезд. Но заметил, что из коммерческого киоска ему машет рукой парнишка-продавец.
Матадор подошёл к киоску, нагнулся к окошечку.
— А ваша девушка уехала, — шёпотом сообщил парнишка.
— Моя девушка?
— Ну да… С которой вы теперь приезжаете. Уехала на зелёном БМВ.
Матадор машинально разогнулся, вжался спиной в киоск, бросил руку в карман и оглядел окрестности. Тихо. Пусто.
— Давно уехала?
— Полчаса назад. Она покупала у нас «Казбек», к ней подошёл человек в тёмных очках и что-то сказал. Она очень испугалась… А потом сама села в БМВ и уехала.
Глава седьмая
Матадор готов вывернуть матку — Тошнотворное шоу «66 минут» — Матадора подцепили сразу за жабры и яйца — Матадор плюёт на честь воина и долг офицера — Пуся видит мёртвыхмладенцев — Пуся ворует Акварель — Бог спросит строго — Матадор медлит с ответным выстрелом — Сафин идёт по следумаски
— Они её убьют, Зайцев. Ты понял, они её убьют!
— Опять двадцать пять… Ты излагаешь очень убедительно, я всё понял. Я наведу справки во всех доступных местах. Глеб, мне надо идти, меня шеф потеряет…
— Слушай, парень, ты ничего не понял. Её могут убить. Её пытают. Её, может, ебут. Мне нужен любой пушер, у которого видели Акварель. Слышишь, любой! И любой человек, который хоть слово говорил об Арине… Я ему выверну матку.
— Пожалуйста, тише, не надо кричать…
Они сидели в матадоровском «мерсе» недалеко от «Золотого Орла». В «Орле» шла премьера нового крутого шоу, которое Зайцев придумал для Гаева. Если в кульминационный момент Зайцева не окажется рядом, Гаев очень удивится.
— Глеб, я вынужден тебя покинуть. Я всё понял.
— Заяц, срочно, сегодня… Я с тебя не слезу. Я ни с кого не слезу, пока…
«Пока на неё не залезу», — мысленно закончил Зайцев.
Разбегалась весёлыми огоньками вывеска «Золотого Орла». Трепетал на ветру белый транспарант:
ВПЕРВЫЕ В МОСКВЕ
ТОШНОТВОРНОЕ ШОУ
Галя Мухина и Володя Потапов
«66 минут»
ТОЛЬКО ДЛЯ КРУТЫХ
ТОЛЬКО ДЛЯ КРУТЫХ, ПОНЯЛ!?
Зайцев понял, что нужно немедленно выпить виски. Не далее как сегодня днём они обсуждали в кабинете у Гаева тему тошноты.
— Зайка моя, — Гаев листал какой-то глянцевый журнал с обнажённой Жанной д'Арк на обложке, — что твои кореша пишут-то. Генрих Третий падал в обморок при виде кошек. Авраама Линкольна тошнило при виде свиньи или свинины, а маршала Бризе — при виде кроликов. Кто такой маршал Бризе?
— Не знаю, — мрачно сказал Зайцев. — Мудак какой-нибудь.
— Слушай дальше: Эразм Роттердамский покрывался пятнами и неудержимо чесался от запаха свежей рыбы. У Курта Кобейна то же самое происходило от запаха жареной кукурузы. Королеве Анне и барду Башлачеву становилось дурно от запаха роз, историку Карамзину — от запаха какого-то идиотского кресса водяного… Кто все эти люди? А, Зайчик? А тебя самого от чего тошнит?
— От ментов, — неожиданно сказал Зайцев.
Гаев от неожиданности замер с открытым ртом, бросил журнал и залился хохотом.
Зайцев сам не знал, почему так ответил. Его тошнило, в общем, не от ментов, а от всего, связанного с теневой жизнью. От тёмных делишек шефа, от быков в «Золотом Орле». От героина, дух которого последние недели буквально витал над его Теремком в Китай-городе…
