Нора молчала. Она понимала, что должна дать отпор, однако не находила слов. Наконец, собравшись с духом, заявила:
— Если это так, тогда мне непонятно, почему ваша жена пыталась найти утешение в постелях других мужчин.
Кровь отхлынула от лица Эйдана, словно Нора вдруг всадила ему в грудь нож по самую рукоятку. На какое-то мгновение он растерялся, и в его глазах промелькнуло смятение.
Нора ожидала, что сейчас Эйдан даст выход своему гневу, но он отступил от нее на несколько шагов и, криво усмехнувшись, проговорил:
— Браво, мисс Линтон. Таким точным ударом могла бы гордиться даже Делия.
С этими словами он отвернулся и не оглядываясь зашагал по каменным плитам в сторону экипажа. Чувствуя дрожь во всем теле, Нора молча смотрела ему вслед. Сэр Эйдан оскорбил ее, высмеял, и она просто ответила ему так, как должна была ответить. В конце концов он не оставил ей иного выбора — она защищалась так, как умела. Защищалась, чтобы сохранить оставшиеся у нее жалкие крохи гордости.
Тогда почему же ей вдруг захотелось броситься следом за ним? Ей хотелось его утешить? Хотелось извиниться за свои слова? Ведь сэр Эйдан был во многом прав — она не могла этого не признать.
Глава 8
Кабинет в замке Раткеннон казался таким же мрачным, как и сам сэр Эйдан. Плотные бордовые шторы плотно закрывали окна, а темные панели, облицовывавшие стены, еще больше усиливали общее впечатление. Казалось, эту комнату населяли жуткие призраки, духи предков Кейна, почерневшие от пламени преисподней и праведного гнева тех, кого они предали.
Выругавшись сквозь зубы, Эйдан поднялся с кресла и налил себе очередную порцию бренди; он уже несколько часов находился у себя в кабинете — выбравшись из забрызганного грязью экипажа, молча расстался с Норой и сразу же направился сюда.
Эйдан пришел в эту комнату, желая забыться — залить спиртным свои печали, свою ярость и послать ко всем чертям проклятую Нору Линтон; он полагал, что это ему подвластно. Но здесь его одолевали другие видения — его снова терзали давние грехи, и с этим он ничего не мог поделать, не мог избавиться от мучивших его демонов.
Сделав глоток бренди, Эйдан поставил бокал на письменный стол и прошелся по комнате. «Господи, что же я наделал?» — думал он.
Прошлой ночью он принял решение жениться на Норе Линтон, чтобы воспользоваться ее именем для блага Кассандры. Эйдан поклялся, что приложит все силы, только бы добиться расположения англичанки. Он решил, что не поскупится на обещания и жаркие поцелуи, не пожалеет никаких красивых слов, даже если они будут заведомо лживы.
Именно по этой причине он отправился на ярмарку, а затем, воспользовавшись отсутствием Кассандры, привез Нору к развалинам замка. По этой же причине он говорил англичанке ласковые слова и целовал ее — так искусный скрипач настраивает инструмент, чтобы сыграть на нем хорошо знакомую мелодию.
Поначалу его план казался ему довольно простым, но потом… Потом выяснилось, что Нора разгадала его замысел, и он даже не счел нужным притворяться — без обиняков заявил, чего именно хочет добиться.
Но, конечно же, Эйдан не подозревал, что этот поцелуй и его самого выведет из равновесия. Да, как ни странно, но он почувствовал влечение к Норе.
Впрочем, все это уже не имело никакого значения. Он принял твердое решение, что никогда не станет любовником Норы Линтон.
А она в этот момент, наверное, собиралась в дорогу — укладывала в сундук свои вещи, чтобы бежать от его хищных когтей, даже если ей придется преодолеть пешком весь путь до Дублина.
Разумеется, она не собиралась выходить за него замуж, только сумасшедшая могла бы решиться на такое. А виноват в этом только он сам — он позволил Норе заглянуть в самые темные уголки его души, позволил увидеть сокрытое от людских глаз… И в результате подвел Кассандру и обрек себя на муки, не снившиеся даже изощренному на пытки Люциферу.
Эйдан на мгновение закрыл глаза, и перед ним тотчас же возникло лицо Норы. Еще вчера ему не давал покоя один и тот же вопрос: какая женщина отважится пересечь море, чтобы выйти замуж за человека, которого никогда не видела? Теперь он, похоже, нашел ответ: женщина, доведенная до отчаяния, обиженная и уязвленная жестокостью тех, кто был призван ее защитить.
Одинокая. Без друзей и поддержки.
Возможно, в один прекрасный день и его дорогая Кассандра окажется в столь же отчаянном положении, несмотря на все его попытки уберечь ее от боли.
Клинок кинжала, навеки вошедший в его душу, безжалостно повернулся, заставив Эйдана схватиться побелевшими пальцами за край стола.
«Нет! — мысленно воскликнул Эйдан. — Кассандру ждет совершенно другая судьба. Ведь я учил свою дочь быть смелой и отважной, уверенной в своих силах!» Да, он нисколько не сомневался: Кассандра Кейн в любой ситуации сумеет за себя постоять.
Внезапно послышался тихий стук в дверь, и Эйдан вздрогнул от неожиданности. Пригладив ладонью волосы, он крикнул:
— Войдите!
В следующую секунду дверь открылась, и перед Эйданом появилась Кэсси. Он взглянул на нее с удивлением — ведь прежде дочь врывалась к нему без стука.
— Папа, чем ты занят? — спросила она. — Мы ждем и ждем, а ты все не появляешься. Когда же мы начнем ужинать? Или ты хочешь, чтобы мисс Линтон подумала, что ты постоянно опаздываешь?
— Мисс Линтон? — переспросил Эйдан. — Неужели она собралась ужинать?.. Видишь ли, дорогая, я был уверен, что после того, что произошло, она… — Он в смущении умолк.
Кассандра приблизилась к отцу и проговорила:
— А что случилось? Папа, ты сделал что-то не так?
— А почему ты решила, что именно я сделал что-то не так? — проворчал Эйдан. — Разве не могла твоя бесценная мисс Линтон…
— Что могла сделать мисс Линтон? — Кассандра рассмеялась. — Изнасиловать тебя по пути с ярмарки?
Эйдан нахмурился и отвел глаза.
— Кэсси, раз уж ты навязала мне эту женщину, то позволь мне самому за ней ухаживать.
Кассандра снова засмеялась.
— Папа, вероятно, это плохо у тебя получается, если ты сидишь здесь мрачнее тучи. И хотя мисс Линтон спустилась сегодня на ужин, я что-то не заметила, чтобы она без умолку болтала о том, как славно вы провели время, возвращаясь с ярмарки. Она все время молчит. Мне так и не удалось поговорить с ней по душам.
Мысль о том, что Кэсси изводит Нору вопросами, показалась Эйдану невыносимой. Достаточно уже того, что он сам все испортил. Не хватало здесь только любопытной пятнадцатилетней девчонки!
— Тысяча проклятий! — прорычал Эйдан. — Я приютил эту женщину под своей крышей! Я возил ее на ярмарку! Кэсси, какого дьявола тебе еще нужно? Чтобы мы бросились друг другу в объятия?
Кассандра внимательно посмотрела на отца и заявила:
