– Такая чувственная… – шептал он, покрывая поцелуями ее живот. – Легко потерять голову от силы страсти, что зреет в вас и рвется наружу.
Пэйшенс робко запротестовала, когда Рэмскар приподнял ее сорочку, обнажив треугольник светлых завитков, и попыталась закрыться от его пристального взгляда. Он нежно поцеловал каждый палец и мягко, но настойчиво заставил убрать руку.
– Пэйшенс, вы девственница? – спросил Рэм, проводя пальцем по ее лобку. Ее лоно успело уже заметно увлажниться, и это позволило ему скользнуть пальцем внутрь ее заветной расщелины. Прежде чем она смогла сформулировать связный ответ на этот нескромный вопрос, он добавил: – Нет, не надо, вы не обязаны этого говорить. На самом деле для меня не имеет значения женская целомудренность.
Это высказывание вызвало у Пэйшенс смешанное чувство возмущения и облегчения.
– Для мужчины вы очень терпимы, – язвительно заметила она и почувствовала, что он улыбается.
– Вы неправильно меня поняли. Я гораздо больше ценю в женщине искренность в постели, нежели девственную плеву. – Он проник пальцем еще глубже, и ей пришлось прикусить губу, чтобы не застонать. – Любой мужчина готов заплатить поистине королевский выкуп, лишь бы вкусить экзотический плод женской страсти.
И в подтверждение своих слов вкусил. Святые угодники! Какое неземное блаженство! Бедра Пэйшенс свело судорогой от первого же прикосновения его языка.
– Видит бог, мне следовало бы держаться от вас подальше! – хрипло пробормотал он и обдал ее жарким дыханием, от которого она едва не расплавилась. – Только свяжись с прислугой – хлопот потом не оберешься. Велите мне остановиться!
Однако его слова шли в разрез с поступками. Его язык был воплощением порочности, сочла Пэйшенс, сжав зубы, но он умело ласкал ее интимные утолки, отчего сердце норовило выпрыгнуть из груди. Никто еще не обращался с ней так нежно и умело. Джулиан Феникс проделывал все на скорую руку, доставляя удовольствие только себе. Ему было противно прикасаться к этой штучке. Он подогревал ненависть Пэйшенс, намеренно причиняя ей боль, чтобы подчинить себе.
Рэмскар глухо застонал и проник в нее еще глубже, словно никак не мог насытиться. Его поведение вызывало у нее недоумение. Какое удовольствие может получать мужчина, проделывая все это? Пэйшенс протянула руки и запустила пальцы в длинные темно-русые волосы, пытаясь его остановить. Как раз в этот момент он скользнул пальцами глубоко внутрь нее, в то время как его язык ласкал маленькую, крайне чувствительную шишечку в верхней части промежности.
– Велите мне остановиться!
Но, вместо того чтобы оттолкнуть, она порывисто прижала его к себе.
Рэмскар тихо рассмеялся, довольный тем, что вызвал ответный порыв. Он поднял голову, но в обжигающих зеленовато-карих глазах не было и намека на веселье. От мерцающей в его взгляде дикой силы у нее перехватило дыхание.
– Я чувствовал, что в вас дремлет страсть, Пэйшенс, и мог только надеяться, что вы разделите ее со мной.
– Вы не обязаны продолжать, ведь мужчина не получает удовольствия от этого занятия, – сказала Пэйшенс, хотя втайне желала, чтобы граф ее не послушал.
Рэмскар недоверчиво взглянул на нее и покачал головой, поражаясь подобному невежеству. Внезапно он прищурился, на губах заиграла коварная улыбка. Его пальцы до сих пор находились внутри нее, и он безжалостно проник еще глубже.
И опять задвигал пальцами. Снова и снова. Этот мужчина был неутомим. Пэйшенс почувствовала, как напряглись мышцы живота, а в паху появилось какое-то неясное, не знакомое прежде, но все нарастающее волнение. Она выпустила его волосы и откинулась на кушетку.
Ощущение внутри было невероятным!
Ее правая нога беспокойно дернулась и уперлась в его мускулистый бок. Мысль о том, что на месте проворных пальцев Рэма может оказаться его мужское достоинство больше не вызывала отвращения. Более того, она все сильнее этого хотела.
Пэйшенс никогда не испытывала удовольствия от близости с мужчиной, разве что во сне. Когда Феникс впервые овладел ею, было ужасно больно. Были и другие ночи, когда он забирался к ней в постель и, поерзав у нее между ногами, получал свое. И хотя его домогательства больше не причиняли боли, удовольствия они тоже не приносили.
Не то что сейчас.
– Рэмскар! – выдохнула она, произнося его имя словно молитву.
И граф внял ее робкой мольбе. Он принялся посасывать ее набухший клитор и ритмично задвигал пальцами. Глубоко. Сильно.
Пэйшенс вцепилась в края кушетки и закричала. Волна чистого наслаждения прокатилась по всему телу. Яркая вспышка света в голове на миг ослепила ее. По коже побежали мурашки, словно капли дождя по водной глади. Она никогда прежде не испытывала ничего более прекрасного. Рэмскар медленно вынул пальцы из ее пульсирующего лона. Даже не глядя на него, Пэйшенс знала, что на его красивом лице появилась довольная улыбка.
Когда последние приятные мурашки исчезли, в голову полезли беспокойные мысли. Удовольствие дало ему власть над ней. Фениксу с его грубыми ручищами она могла противостоять, но как защититься от человека, который может выжать ее до последней капли одними только губами и руками? Чувства настолько переполняли ее, что она закрыла лицо руками и тихонько заплакала.
– Это еще что такое? – спросил Рэмскар вполголоса, обнимая ее и прижимая к себе. От этого ей хотелось плакать еще больше. – Пэйшенс, я тебя чем-то обидел?
Девушка отрицательно помотала головой.
– Нет, просто я подумать не могла, что такое бывает… – Она прижала руку к груди, сетуя, что никаких слов не хватит, чтобы описать наслаждение, которое он ей подарил.
– Тише…
Граф обнимал ее, а она шмыгала носом, уткнувшись ему в плечо. Его вздыбленная плоть упиралась ей в ягодицу, но он не требовал удовлетворения своих плотских желаний.
Когда слезы пошли на убыль, она икнула и рукавом рубашки вытерла мокрые щеки.
– Извините, милорд. Даже не знаю, что это на меня нашло. Все, что вы делали… Это было прекрасно!
– Прекрасно… – повторил он вслед за ней.
Пэйшенс улыбнулась сквозь слезы и смело потянулась к пуговицам на его бриджах. Это вывело его из задумчивости, и Рэмскар перехватил ее руку, заставляя остановиться.
– Милорд? – недоуменно спросила она, боясь, что могла чем-то его оскорбить. Он доставил ей огромное, ни с чем не сравнимое удовольствие, которого она никогда не забудет. Минимум, что она могла сделать, это облегчить его явную муку. Он и так уже доказал, что Джулиан Феникс ему в подметки не годится.
– Нет, прекратите. Пожалуйста!
Рэмскар нежно уложил Пэйшенс на кушетку, встал перед ней на колени и бережно опустил задравшуюся ночную рубашку.
Мужчины обычно от такого не отказываются. Все эти годы бессчетное число мужчин добивались внимания Пэйшенс, действия лорда Рэмскара совершенно сбили ее с толку.
