Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
Олег.
С его стороны и Похотько, и Леха открыты. Никиту замочить проще простого. Можно зайти и убить, а по рации сообщить, что сидишь на крыше. Леху тоже пришить нетрудно, нужно пройти через Вадика, и только. А для Болотникова это не проблема, он где-то обучался либо воевал, — подумала я, вспомнив его удар.
Вадик. Ему, в принципе, можно убить всех троих, но Похотько и Олег живы, значит, только Леха.
Итак:
если убит Олег, это или Похотько, или Леха. Но если для Лехи это всего лишь «или», то для Похотько — гроб с его же розами.
Если Леха, то Олег или Вадик.
Если Похотько, то Олег.
Я немного поразмыслила над своими выводами и решила, что они очень похожи на правду.
«Может, сходить посмотреть на Леху? — подумала я. — Ему там, наверно, одиноко. Расстроится еще, решит меня убить, а винтовочка-то у него с ночным видением!»
От таких мыслей я поежилась и спряталась за дерево. Теперь пусть расстраивается.
Интересно, Танюш, всех ты посмотрела, а вот если тебя убьют, то это кто? Леха спускаться не будет, у него винтовка; Никита — у него Олег, Олег вообще ко мне относится с симпатией. Хотя и врезал ногой в живот. Но я, как ни странно, на него не в обиде. Но пусть только попробует повторить…
Ночь тянулась долго и нудно. И не только для Ивановой, Авдоева и других. Нудно и долго она тянулась и для убийцы. Было неудобно и скучновато.
Убийца, как и Т. Иванова, просчитывал ситуацию и пришел к выводу, что его не обвинят. Просто у них ума не хватит. Иванова может лишь догадываться.
Он ненавидел этих умников. Они только и могут, что думать, а как что-нибудь в их головы приходит, то исполняют другие. Козлы. Придумали же посылать войска в Афганистан. Надо же. Абсолютно чужая земля, со своими законами и порядками, ландшафт, который аборигены видели всю жизнь, а мы увидели впервые. Тупость, абсолютная тупость. Но это их не остановило. Нет! Не они же туда поедут, они будут командовать отсюда, с Родины, с… Гады! Но это еще куда ни шло. А вот тупость уже в Афганистане — это непростительно. Преступно.
Убийца прикрыл глаза, вспоминая события войны. Их было много, хороших и не очень, плохих, обычных. Они стерлись в памяти и перекрылись одним-единственным, которое засело в мозгу, как осколок, навечно, обросло мясом и не вынуть его уже, не выкорчевать. Пришел приказ: взять одну деревушку. У них это называлось по-другому, но мы называли их деревушками, а может, и как иначе, убийца не особо помнил.
И вот нас направили туда.
То, как брали деревню, — отдельный разговор. Приказ есть приказ, обсуждать не принято. Взяли ее быстро, особого сопротивления не было. Деревушка не богатая, но и не бедная. В общем, середина наполовину. Мы, гордые и красивые, решали, что делать с пленными, когда взорвался первый снаряд. Война войной, все моментально заняли оборону. Но как потом выяснилось, били наши. То ли «артподготовка», то ли «на хрен сидеть сложа руки» — в данном вопросе ясности не было.
Снаряды рвались кучно, аккурат там, где были свои. У лежавшего рядом с ним парня — пару дней назад он хвастался фотографиями невесты — разорвался снаряд, очень близко. Собрать ничего не удалось, гроб потом, чтобы не посылать пустым, пошел с «травкой».
Но тогда это не волновало. В стороны летели руки, ноги, трещали головы. А когда разошелся дым, он увидел, как с убитого свой же солдат снимал часы. Уцелевшие часы. Тогда не было ярости, было лишь недоумение.
Пристрелил мародера не он. Пристрелил его Дмитрий Сиренев, тот самый Димка, что затем вытащил его, раненого, оттуда, тот самый, что избил своего командира, и тот самый, что получил от него, убийцы, пулю в затылок.
Думайте, умники, думайте — решил убийца и укутался плотнее…
Стало светать. Я замерзла настолько, что стучали зубы, но идти в машину не хотелось. И не только потому, что очень гордая. Слишком неудобно сейчас в машине, тесно.
Рассвет был очень тихим. Но мы, опытные моряки и частные детективы, точно знаем, чем может смениться затишье перед бурей. Слишком хорошо знаем. И поэтому я предпочитала оставаться под деревом. Мало ли…
На траве появилась роса. Подул легкий ветерок, такой легкий, что не мог потрепать и листву деревьев. Но меня пронизал насквозь, словно одежды на мне совсем не было.
Я не видела, есть ли кто в машине Вадика. Стекло было то ли запотевшее, то ли от росы мокрое. Сотовый хранил молчание. Ни Болотников, ни Леха с крыш не высовывались, у Похотько свет не зажигался.
На секунду мне показалось, что все уже мертвы, но тут из машины вылез Авдоев.
Значит, не Вадик, не Авдоев.
— Замерзла? — поинтересовался он.
— Нет, — твердо сказала я.
— Сейчас посмотрим, права ты или нет, Танюша, — многозначительно сказал он.
Я посмотрела на него удивленно, но промолчала. Решила: захочет — сам пояснит, никуда не денется. И угадала.
— Никита встает ровно в шесть. Если свет загорится, то ты угадала, если нет — пеняй на себя.
— Хорошо, — согласилась я.
В принципе я уже догадалась, кто новая жертва, но молчала. Мне казалось, что, увидев труп, Авдоев поведет себя разумно и меня не тронет.
Минуты, словно заколдованные, повели себя странно и стали растягиваться в часы. Они плыли медленно-медленно. С их течением у меня по телу прокатился ком и застрял у горла. Дышать стало тяжело, ноги сделались ватными и слушались плохо.
6.02
Стала слегка кружиться голова. Свет не загорелся. В принципе я слишком хорошо знала, что это может значить.
6.04
Я незаметно передвинула ногу назад, становясь в боевую стойку. Защищаться, конечно, можно и так, но в стойке сподручнее. Авдоев смотрел на часы и улыбался.
6.05
Ни Лехи, ни Олега по-прежнему не видно. Странно. Из машины выбрался Вадим, но к нам не подошел. Я чуть-чуть отодвинулась назад. Авдоев был поглощен созерцанием окна, и мой маневр остался без внимания.
6.08
Я отчетливо слышала, как громко стучит мое сердце. Странно. Подобного за мной раньше не наблюдалось. Незаметно для Авдоева я переложила пистолет в карман куртки.
6.10
Вадим двинулся в нашу сторону. Я напряглась. Ну, Вадима я пристрелю, а вот тебе, Евгений, придется просто врезать. Для начала.
Когда истекла двенадцатая минута, у Похотько зажегся свет. Мы все трое с шумом выдохнули, чему никто из нас не удивился.
— Молодец, Танюха, молодец, — похвалил меня Авдоев. — Не подкачала. Я, признаться, очень не хотел тебя убивать. У тебя много знакомых в органах. Но ты молодчина, Танюха!
— Да ничего, сочтемся, — сказала я.
Может быть, никого и не убили. Ведь могла я и ошибиться, хотя ни Олега, ни Лехи не видно. Я включила рацию.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
