Пока недавно не начались эти бесчинства. Первый случай осквернение Монумента — оставил у Хогга неприятный привкус во рту. Городовой знал, как разбираться с нечастыми драками ближе к ночи около «Оленя» или расследовать, например, случайкровосмешения. Хогг на таких делах собаку съел. Но этот вандализм взбесил городового, он казался Хоггу бессмысленным. Для городового происшедшее было за гранью понимания.
— Это Кёрк. Следите за Кёрком из Колонии. — Так сказал Айкен с самого начала.
Городовой выяснил про Мартина Кёрка, чтотот большинстводней проводил в холмах, а чуть позже — большинство вечеров с Анной Грубах. Городовой встречался с Кёрком несколько раз, и Кёрк показался ему довольно приятным человеком с проницательными голубыми глазами — человеком, задающим слишком проницательные вопросы.
— Вы когда-нибудь ходили к гадалке, городовой Хогг? — спросил его Кёрк однажды в Парке во время беседы о почившем Каррикском Празднестве.
— Нет, никогда, — ответил городовой.
— Вы родились не в Каррике?
Городовой опять ответил нет; он из рыбацкой деревни на севере Острова. Кёрк сказал тогда, что сам прожил некоторое время в рыбацкой деревне — но это было в одной тропической стране, далеко отсюда.
— Вообще-то, господин городовой, я там был на празднестве, — добавил Кёрк.
Празднество Сан-Исидоро проходило каждый год в рыбацкой деревне, названной именем святого: низкие дома, облупленная краска, всклокоченные стервятники, москиты и вонь человеческих отбросов. Кёрк снял в затхлой гостинице комнату на выходные.
Утро первого дня празднества, как большинство дней в тех местах, было жарким и сырым. Толпа людей — и Кёрк вместе с ними — собралась на зокале посмотреть церемонию стрельбы из древней пушки. Несколько жителей деревни одевались конкистадорами, наводили пушку на море (желая то ли разбудить святого, то ли привлечь рыбу), заряжали и стреляли.
Но пушка уже устарела даже для таких невинных забав. Дуло орудия разорвало, и куски разлетелись по всей округе. Казалось, никого не ранило, и толпа уже готова была посмеяться. Люди не заметили, что один молодой индеец (они с женой пришли из деревни в джунглях на празднество) держится за живот. Осколок металла пробил одежду и внутренности юноши так глубоко, что острие вышло из спины над поясницей.
Индеец медленно упал, и от его крови потемнела красная земля на площади. Должно быть, мужчина знал, что он, считай, мертвец, и не хотел умирать с этой штуковиной внутри. Глядя на свой живот, индеец начал копаться правой рукой в растерзанном теле, засунув туда кулак и вытаскивая мешавшие ему кишки: он пытался схватиться за железку. Люди столпились и смотрели. Жена индейца, которая стояла рядом с ним, когда воткнулся осколок, умоляла его остановиться — но мужчина не обращал на нее внимания. Местный священник пришел к умирающему, дабы его соборовать, и вытащил его руку, бранясь на несчастного, будто на ребенка в церкви, который сунул руку в карман. Но индеец все пихал руку в рану и умер, держа ее там, пытаясь ухватить боль.
Его жена, упавшая рядом на колени, была безутешна. Судя по всему, гадалка только что сказала этим людям, что они проживут долго и родят множество детишек.
Городового тронула история Кёрка. Хогг помнил осколочные раны, которые видел, работая в Столице. — Какой ужас, — сказал он.
— Да, ужас. Но знаете, господин городовой, — (Кёрк сказал это в тот день в Парке), — любой из нас способен предсказать судьбу одного человека в мире. Проблема в том, чтобы узнать, кто этот человек. Возможно, кто-то в Каррике способен предсказать мое будущее. Возможно, это Роберт Айкен. Или, возможно, это я способен предсказать его судьбу.
Роберт всерьез подозревал Кёрка с самого надругательства над Монументом и прямо об этом говорил. Но городовой Хогг не верил. Почему, недоумевал он, человеку, который так прекрасно рассказывает, нужно совершать такое?
Айкен покачал головой.
— Вас покорили слова, господин городовой. Кёрка нужно убрать из города, — сказал он. — Я ему не доверяю.
Хоггу казалось, что недоверие Роберта — хлипкий повод для подобного решения. Тем не менее после вандализма на кладбище городовой позвонил в Столицу и запросил информацию о Кёрке. И однажды утром, когда Кёрк ушел в горы, городовой обыскал его номер в гостинице. Кроме рыболовных снастей и одежды, Хогг нашел записные книжки с неразборчивыми каракулями, бутылочки с разными порошками, пробирки и другие мелочи, которые городовой счел инструментами ремесла гидролога. Не было ни топора, ни баллончика с краской. Никаких улик — вообще ничего.
День убийства Свейнстона городового подкосил. Хогг понял, что все совершенно вышло из-под контроля, что он — такой же зритель, как и все остальные. Когда тело Свейнстона привезли из дома и положили в одной из камер в тепле из трупа пастуха начал громко, как из мертвой овцы выходить газ, и запах стоял ужасный. Роберт сказал, что тело будет очень быстро разлагаться, если его не держать в холоде, и тогда они высыпали на покойника груду колотого льда.
Городовой позвонил начальству в Столицу, затем пошел в «Олень».
— Он у себя, — сказал Митчелл, понимая, зачем пришел Хогг.
Городовой тяжело взобрался по лестнице. Постоял пару минут, переводя дыхание, затемпостучал в дверь Кёрка,Похоже, Кёрк ему не удивился.
— Я не хочу входить, — неловко сказал городовой. — Оставайтесь в гостинице до завтра, пока с вами не поговорят детективы. Хорошо?
Хоггу не понравилось, как на него смотрят эти голубые глаза — будто они способны увидеть в человеке такое, в чем он никогда не признается даже самому себе.
Оставшись один в Околотке, городовой понял, что ему трудно сосредоточиться, когда совсем рядом лежит тело Свейнстона. К тому же Хогг плохо спал предыдущей ночью. (Мисс Балфур сказала ему, что ей тоже не спалось.) И он сделал то, что редко делал в рабочее время, — налил стакан скотча и залпом выпил. Потом сел у огня и открыл почту. Одно письмо было из Управления.
Городовому Хоггу.
В ответ на Ваш запрос о приезжем из Колонии Мартине Кёрке сообщаем. Наш департамент получил информацию из департаментов по Иммиграции и Международным Отношениям. Кёрк — дипломированный гидролог; работает над проектом, организованным Островом совместно с Колонией. За Кёрком не числится ничего криминального. Сообщите нам, если Вам понадобится дополнительная информация.
С уважением и т.п.
Хогг сразу позвонил Роберту и прочел ему письмо.
— Теперь это уже не важно, — сказал Роберт. Городовой сказал Айкену, что велел Кёрку не покидать «Олень» — детективы из Столицы допросят его, когда приедут.
— Я же говорю, — сказал Роберт, — теперь это уже совершенно не важно.
Было ли это важно? — спрашивал себя городовой Хогг. Через несколько дней Кёрк погиб. А вскоре начали умирать люди в Каррике, и сам городовой — в их числе. Ну и не страшно, сказал Хогг. Он считал, что, если ему придется умереть, Каррик — совсем не плохое место для смерти.
