На момент написания нашего рассказа кандидату биологических наук Бедде Густавсон 47 лет и она, как следует из звания, имеет ученую степень. Ее кандидатская диссертация по систематической ботанике называется «Recent Changes in the Flora of the Southwestern Archipelago» и посвящена изменениям растительности трех островов на архипелаге Гуннарсхольмарна, один из которых за время исследования полностью объели овцы. Вот уже двадцать лет Бедда преподает биологию старшеклассникам в столичной гимназии. В списке ее интересов можно обнаружить путешествия, вопросы женского равноправия, музыку и литературу — Бедда читает один детектив за другим. Кроме того, она член правления акционерного общества столичного жилого комплекса «Лергрэнд-7», а также зарегистрирована в нескольких объединениях — например, в Объединении ботаников, Объединении трудящихся женщин «Зонта» и в Объединении «За сексуальное равноправие». В политическом отношении Бедда причисляет себя к социал-либералам. Физическую форму поддерживает ходьбой с палками и плаванием.
Бедда Густавсон не замужем. За неимением собственных детей она часто проводит время с сыном и дочерью младшей сестры Карин Альфтан. За время пребывания на Фагерё фрекен Густавсон собирается написать учебник по биологии для средней школы, который ей недавно заказали.
Таков портрет нашей героини Бедды Густавсон, составленный из наспех собранных фактов биографии.
Кандидат биологических наук Бедда Густавсон собственными силами переправилась через пролив Норсунд и ступила на сушу нашего повествования. Ее эпическая роль пока неясна. Проще всего было бы немедленно удалить ее из рассказа, однако это не представляется возможным.
Бедда Густавсон окидывает довольным взглядом большой дом хутора Клос, куда Пенни наконец доставил ее с детьми на своем такси. Выстиранные половики на выскобленном деревянном полу, выглаженные летние занавески на окнах. Фру Альфтан, как обычно, наняла персонал фирмы, оказывающей услуги по уборке, чтобы привести дом в порядок к лету — ведь расходы можно частично возместить через возврат налогов. Во всех постройках Клоса пахнет экологически чистыми средствами для уборки, которые выпускают «Левер», «Джонсон энд Джонсон», «Проктер энд Гэмбл» и прочие всемирно известные производители средств гигиены. Товары были доставлены лавкой «Фагерё-Хандель». Через открытую дверь застекленной веранды слышатся шум моря и голоса птиц.
Здесь слышно только море и птиц.
— Давайте-ка, дорогие детки, поскорее разберем вещи и все вместе наведем порядок! — весело и энергично восклицает Бедда Густавсон. — Если успеем, перед обедом спустимся к берегу и попробуем воду!
РЕДАКЦИОННОЕ РЕШЕНИЕ
— Алло, Гита Сааринен.
— Здорово, это Юсси. Патрик сказал, что ты уехала на Фагерё.
— Да, стою на парковке, сейчас сяду в машину…
— Хорошо, что застал тебя на связи. Мы не берем твой материал, Гита.
— Погоди… Ты о чем?
— Я говорю, заметку твою про Фагерё выбросим.
— Как это… Они же сегодня еще нескольких хоронят…
— На днях ты уже писала про похороны. Хватит. Достаточно сообщения в вечерних новостях.
— Но мы ведь решили на утренней планерке…
— Жаль, что меня не было на утренней планерке, а то бы я уже тогда отказал. У меня была телефонная конференция, она затянулась.
— Господи, Юсси! Это же громкая история! Все время новые трупы!
— Гита, ты, кажется, не ловишь суть. Мы каждый день талдычим одно и то же. Новые трупы, ни один не опознан, полиция не комментирует, бла-бла-бла. Мы не даем ничего нового, черт его дери! Слушателям нынче все быстро надоедает, они думают — я это уже слышал, и переключаются на коммерческие каналы. Все не как раньше. Теперь у нас эта проклятая конкуренция, надо учитывать!
— Тогда давай найдем новый аспект! Я хочу копнуть поглубже. Нельзя это просто так оставить.
— Успокойся, Гита. Я не говорил, что дело надо оставить. Но ты не хуже меня знаешь, что у областного радио нет средств на журналистские расследования. А еще я думаю, что ты слишком увлеклась этой историей, в плане эмоций. Теперь ее будет освещать кто-нибудь другой.
— Послушай, Юсси… Тебе что, кто-то велел молчать?
— Разговор окончен, Гита. Будет, как я сказал. Пока!
Гита стоит на парковке с мобильником в руке, на дисплее светится значок окончания разговора. Она медленно складывает телефон, прислоняется к дверце автомобиля, поднимает взгляд в небо. Небо голубое, без единого облачка.
«ЭЛЕАНОР РИГБИ»
На этот раз девочка, которая у Юдит, не ждала ее возвращения на причале, и это было странно: обычно девочка бросалась к ней, словно щенок, как только лодка причаливала; волосы, собранные в хвост, так и хлестали по спине.
Юдит подменяла в хлеву Сив и Вальдемара из Вестергорда, которые уехали на несколько дней; утром и вечером она отправлялась на Фагерё, чтобы подоить коров, и эта работа ей нравилась. Накануне вечером, причалив в Тунхамне, она увидела нечто необычное: у гавани стоял трактор Коробейника с прицепом, откуда сам Коробейник и его сыновья выгружали деревянные ящики — простые, из необструганных досок, длиной в метр. Юдит, стоящей на пристани, показалось, что она даже чует запах сосновой смолы и свежей древесины. Коробейник и сыновья носили ящики на дальнюю часть площадки при гавани, отгороженную белой строительной пленкой.
Юдит пришвартовала лодку, вывела мопед с прицепом из сарайчика Готфрида и отправилась прочь. Странному занятию Коробейника в свое время будет дано объяснение, а пока в нашем рассказе речь вдет о Юдит и о том, как на следующее утро она вернулась на Аспшер, подоив коров в Вестергорде и выпустив их на пастбище, а девочка не встретила ее на причале. И дома девочки тоже не было — ни в ее комнате, ни в туалете, нигде; Юдит искала ее в лодочном сарае, в пустом хлеву и в бане, но и там девочки не оказалось.
— Анна! Анна! — кричала Юдит. Анной звали девочку.
Юдит вслушивалась, ожидая ответа, но слышала только крики чаек, гул моря и тяжелые удары прибоя о скалы.
Смертная тоска вонзила красный клюв в грудь Юдит.
Она дико озиралась по сторонам, словно охваченная паникой. Затем заставила себя сделать глубокий вдох и спокойно, серьезно подумать, перебрав все возможности. А их было немного: лодка с подвесным мотором была в гавани, да девочка и не отправилась бы в море одна. Она ловкая, как коза, и все скалы и расщелины Аспшера знает как свои пять пальцев. У берега она осторожна. Значит, просто прячется, решила подшутить — так говорила себе Юдит.
Она взобралась на холм за домом, на самую высокую точку Аспшера; сердце колотилось, страх пронзал грудь раз за разом. Откуда взялась эта острая смертная тоска?
