И вот наглядный пример
Вот пример тех каламбуров: одного из персонажей в поздних историях о Дагоммее Брешневе звали Бес Смертный.
Я предупреждал.
Чем больше я писал, тем больше каламбуров пытался затолкать в рассказы, и моя авторская гордость зависела от того, удастся ли мне в новом произведении накаламбурить больше, чем в предыдущем. Я считал слова в каждом рассказе, потом считал каламбуры, делил одно на другое и получал процент концентрации каламбуров. В итоге это быстро стало самой важной характеристикой моих опусов (высчитать этот процент легко, показатель точный, даже наукообразный… иногда я думаю, что из меня мог бы получиться классический бюрократ). Образы, сюжет, моральный выбор, достоверность?
Для меня это были всего лишь слова.
Причем, если рассуждать с тех же позиций, не очень-то и нужные. «Образ» еще можно как-то воткнуть в «дикобраза», но «выбор» – это просто не пришей, не пристегни. Так же и «моральный», хотя, конечно, если отделить от этого слова начальное «м»… Нет, слишком примитивно даже для меня. «Сюжет» можно привязать к сюсюканью… «Достоверность»? Нет, мертвый груз.
(Подростковая любовь к игре слов и каламбурам порой дает о себе знать и теперь, по прошествии тридцати лет. В первом варианте третьей главы этой книги, в разделе « Виски: как это делается», было такое предложение: «Лишь бы ячмень не вскочил на глазу». Слава богу, я его вычеркнул.)
Наверное, мне стоит стесняться, но я до сих пор помню, как раздувался от гордости, когда в последнем рассказе о Дагоммее «Похоже, бесконечные приключения» каламбуры составили ровно десять процентов текста.
Печально. Я и тогда это понимал, но мне было плевать. Я резвился.
В свою защиту могу сказать только то, что я, по крайней мере, никогда – ни одной миллисекунды – не надеялся поразить своей писаниной девчонок. Мне нравился сам процесс, и если двое-трое приятелей считали мои опусы достойными пары довольных хмыков – поскольку на большее, чем хмык, с такими каламбурами рассчитывать не приходилось, – то я уже был доволен, хотя писал, конечно, не для этого.
Но все равно, в тщеславных и глупых попытках донести мои позорные бредни до большего числа читателей я начал иллюстрировать их коллажами, используя для этой цели фотографии, вырезанные из журнала «Обсервер». Они были и до сих пор остаются лучшим, что публиковалось в нашем маленьком школьном альманахе. Некоторые коллажи можно с натяжкой назвать изобретательными, а парочку – даже остроумными.
Возможно, моя маниакальная тяга к игре слов, но, скорее всего, неприличные картинки с манекенщицами в купальниках заставили Лэса попросить другие мои опусы. Удивительно, но вместо того, чтобы быстро их вернуть, вежливо улыбаясь и стараясь не делать резких движений – но при этом давая себе обещание больше никогда со мной не здороваться, – Лэс, кажется, посчитал, что их стоит посмотреть, а может быть, даже и прочитать. Это было безумно лестно, и мы подружились.
На следующий день после успешного спуска лодки на воду мы прощаемся с Эйли, которая с классом уезжает в Исландию. (Я пожелал ей счастливого пути еще вечером, потому что автобус ждал у школы в жуткую рань – около шести утра, – а после пива, вина и виски, пусть и в достаточно скромных объемах, я бы не смог заставить себя подняться в шесть утра для сонных прощаний.)
Лэс и Айлин – потрясающие хозяева, к ним приезжает столько народу, что они даже завели у себя книгу отзывов. Ее содержимое в большинстве своем – это какой-то пьяный бред, неприкрытая ложь, бахвальство успехами на бильярде, в гольфе, в картах и других играх, безнадежные потуги на юмор и всевозможные неразборчивые каракули, среди которых все же попадаются искренние благодарности за гостеприимство (обычно их авторы – это люди, которые гостят там не слишком часто и не понимают, что книга отзывов как раз и предназначена для пьяного бреда, неприкрытой лжи и далее по тексту).
Учитывая, что писательство – мое ремесло, я постоянно переживаю, что мои записи в этой регулярно пополняющейся книге редко попадают в число самых смешных; не реабилитировался я и в этот раз, когда написал, что Эйли слетала в Исландию, но не привезла мне заказанный для салата «айсберг». На самом деле я попросил ее привезти немного черного вулканического песка, и, хвала ей, через неделю его получил.
Воскресенье мы проводим на воде, греясь под теплым не по сезону, безоблачным небом, а затем исследуем окрестности реки Гленаладейл (Glenaladale) и отправляемся на юг, где на небольшой скорости кружим между небольшими островками, разведывая обстановку возле юго-восточного берега, после чего мчимся на полной скорости – просто так, забавы ради. Я бы мог точно сказать, где мы были, однако для этого придется употребить четыре сложных гаэльских топонима, но, признаюсь, ни мне, ни вам это не нужно. На Гленаладейле, при том что мне сорок девять и Лэсу почти столько же (он никогда не упускает случая напомнить, что я на целых три месяца старше), мы тратим довольно много времени и сил, запуская по воде блинчики. Целимся маленькими камешками в большие, пока те еще летят, метим в плывуны, бросаем плоские или круглые камешки вертикально вниз, чтобы послушать так называемый уткин пердеж, а потом ценой неимоверных усилий затаскиваем огромные булыжники на вершину утеса, чтобы сталкивать их вниз и наблюдать большой плюх.
(Ведь взросление заключается не в том, чтобы полностью отказаться от таких развлечений, а в том, чтобы не делать их единственнымирадостями жизни.)
6. ВискиЛэндУорлдВилль!
Понедельник. Едем в Спейсайд, где нас ждут номера в гостинице неподалеку от деревень Далнéйн (Dulnain) и Грэнтаун-он-Спей (Grantown-on-Spey). За руль M5 первой садится Айлин.
Она – молодая, пышущая здоровьем жена Лэса. Так ее описала газета «Лохабер ньюс» в статье о том, как на одном из озерных пляжей лодка соскользнула по песку в воду и Лэсу пришлось за ней плыть (длинная история).
Айлин – любимая детьми учительница физкультуры. Работой своей она довольна, но я уверен, что ее призвание – быть агентом. Ну, или переговорщиком. Я еще никогда не видел человека, который умел бы так мастерски договариваться, заключать сделки, выбивать скидки – или бесплатно получать разные товары, – при этом не будучи профессионалом. В то же время я знаю нескольких профессионалов, у которых таких талантов нет. О навыках Айлин слагают легенды. Неважно, насколько крутым считает себя продавец, Айлин сможет договориться. Она добивалась успеха там, где я был почти уверен в провале: например, однажды они с Эйли приехали в Лондон, и она убедила организаторов автобусной и теплоходной экскурсий, что нужно делать скидку тем, кто покупает билеты сразу на обе. Домохозяйка из глубинки дурит бесстыжую фирму из большого злого города… нет, в голове не укладывается.
Кстати, другую примечательную сделку Айлин заключила с дистиллерией «Бен-Невис» в Форт-Уильяме, когда искала спонсоров для волейбольной команды Гленфиннана. После дружеской беседы с приятными и очень радушными работниками завода она привезла домой ящик виски и еще кучу шкаликов. Люди из «Бен-Невис» даже не попросили указать название завода на форме команды, ничего такого – им хватило упоминания в программке.
