Анна наморщила лоб. Моментально из глаз исчезло агрессивное выражение, сменившись искренним беспокойством.
— Вы думаете…
Зара кивнула.
— Да, человеческое жертвоприношение, — продолжила она, — наудачу, не зная, изменится ли что-нибудь после него.
Она не спускала с Анны пронизывающего взгляда.
— Как вам такое, а? Возьмете вы на себя это чрезвычайно ответственное задание? Добровольно?
Анна уставилась на Зару, вытаращив глаза. Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но затем передумала, закрыла рот и с испуганным выражением лица стала обводить взглядом помещение, где кутившие мужчины и женщины уже по-настоящему опьянели. Бургомистр пытался призвать людей к порядку и образумить, но никто не обращал на него внимания, будто его и вовсе не было здесь. Сальери же и не собирался успокаивать подстрекаемую им свору, которая со всем пылом обсуждала, сможет ли кровавая жертва урезонить бестию или нет. В то время как одна половина посетителей высказалась за жертвоприношение, другая половина, — а именно те, у которых до сих пор зверь еще не отнял никого из близких, — была не столь уверена, хотя ни один полностью не отвергал такую возможность.
Заре вспомнились другая зимняя ночь и толпа размахивающих факелами мужчин. «Сожгите монстра!» — звучал в ушах резкий голос, который очень, очень давно она собственными руками заставила замолчать. «Подожгите факелами монстра!»
Зара тихо застонала и постаралась прогнать этот голос, запереть его в темнице подсознания и поспешно выпила еще шнапса, в то время как бургомистр фон дер Вер тщетно пытался успокоить людей. Но его голос оставался неуслышанным. Никто здесь не испытывал к нему уважения, вероятно, и потому, что должность — как было принято во многих регионах Анкарии — он получил в наследство от отца, и жители Мурбрука не принимали участия в его избрании. А тот факт, что он состоятельнее многих, которые порой не знали, как им пережить зиму, уважения и любви к нему не прибавлял. Постепенно образовалось два лагеря, которые больше не разговаривали друг с другом, а орали, и еще до того, как один из мужчин выплеснул другому в лицо содержимое пивной кружки, Зара знала, что фитиль почти догорел.
Еще чуть-чуть — и пороховая бочка взорвется…
Зара обратилась к Яну.
— Пора сматываться отсюда, — громко сказала она, чтобы перекричать гул голосов. — Уведи отсюда девушек. Сейчас здесь станет очень жарко.
Ян кивнул и взял Ванью за руку. Позади него мужчина, у которого с мокрых волос капало пиво, яростно заорал и с силой швырнул в голову обидчика кружку — раздался глухой треск, глиняные черепки разлетелись в разные стороны. Потрясенный противник вскрикнул, с безумными глазами отлетел в сторону и ударился окровавленным лбом о стойку.
С трудом переводя дух, он как раз собрался броситься на врага, как внезапно дверь трактира резко распахнулась и статный человек в дворянском костюме и темном плаще появился на пороге. Длинная тень от фигуры протянулась в помещение, и хотя мужчина не произнес ни звука, а только стоял в дверном проеме, с толпой произошло нечто странное.
Почти одновременно все головы повернулись к двери, и так же внезапно раздраженные голоса стали тише. Дикое рычание сменилось на почтительное бормотание и шепот, и даже драчливые петухи у стойки оторвались друг от друга.
Мужчина, стоявший под дверной притолокой, излучал силу, какую Зара в своей жизни ощущала лишь у немногих. Чего стоил только его внешний вид: мужчина почти полностью заполнил собой дверной проем, и не только по высоте, но и по ширине. По крайней мере, два метра роста, плечи широкие, как шкаф, кисти рук, как лопаты. Лицо под широкополой шляпой с павлиньим пером было характерным и мужественным, со слегка выдающимся подбородком, умными карими глазами и ухоженной, коротко подстриженной густой бородой.
Бургомистр фон дер Вер сразу ощутил благоприятную для себя перемену и с улыбкой облегчения направился к вновь прибывшему.
— Ах, ландграф Грегор д'Арк! — с глубоким почтением приветствовал он великана. — Как приятно вас видеть, граф! Входите и объясните этим добрым людям, что в нынешние времена вместо того, чтобы ругаться, целесообразнее встать плечом к плечу против общего врага! Скажите им, что не может быть решением отдать добровольно то, что зверь может забрать только силой.
Его слова были не чем иным, как мольбой о помощи, просьбой, чтобы Грегор д'Арк помог ему усмирить оголтелую свору. Он смотрел на Грегора почти с мольбой. Взгляды всех присутствующих в зале также были устремлены на ландграфа.
Бесконечно долго дворянин просто молча стоял. Затем спокойным, полнозвучным голосом сказал:
— Облавная охота. Завтра мы устроим облавную охоту, чтобы загнать бестию.
— Но мы уже дважды охотились на нее! — выкрикнул с места один из мужчин. — И ничего путного не вышло!
Раздалось одобрительное, но тем не менее почтительное бормотание.
— На этот раз все будет по-другому, — заверил людей аристократ.
И наконец вошел в помещение, обвеваемый потоком холодного воздуха со снежинками, проникавшим через открытую дверь. Тяжелые сапоги при каждом шаге громыхали по деревянному полу. Ландграф снял кожаные перчатки и сунул их в карман.
— Это будет самая большая облавная охота, которую когда-либо видел Мурбрук. Каждый мужчина, который в состоянии держать оружие, пойдет с нами, у нас будет бесчисленное количество загонщиков, собак и лошадей, я привлеку всех моих слуг. Мы отправимся на охоту на рассвете и прочешем весь лес, метр за метром. Кроме того, теперь мы можем рассчитывать не только на свои силы.
При этих словах он бросил на Зару через переполненный зал пронизывающий взгляд, неприятно взволновавший ее.
— Давайте понадеемся, что совместными усилиями мы изловим наконец эту бестию. А если нет… — Он прищелкнул языком. — Тогда мы потеряем день. Но что такое один день?
Даже не улыбнувшись, он отвел взгляд от Зары и оглядел толпу.
— Это все, о чем я вас прошу, — сказал он. — Один день для единственной, последней охоты. — Он посмотрел на людей. — Что вы на это скажете?
Мужчины в зале стали переглядываться, выражение агрессии и ярости исчезло с их лиц. Один за другим они смущенно почесали затылки и в конце концов закивали, выражая согласие. Ландграф прав: какое значение имеет один день? Облавная охота не хуже и не лучше остального, что они могут сделать; в худшем случае она окажется бесполезной тратой времени.
Таким образом все согласились с предложением д'Арка, а когда ландграф объявил, что до конца вечера все напитки подаются за его счет, от возбужденного мрачного настроения не осталось и следа. Теперь люди смирно сидели за столами, пили за счет ландграфа и беседовали приглушенными голосами, стараясь не побеспокоить своего благодетеля и льстя себе потаенной надеждой, что завтрашний день принесет освобождение. Сальери не было видно; как только д'Арк появился, он тут же укрылся в нише.
