– Я готов к поединку, кудесник, но согласится ли на него Черный Ворон?
– Это уже не твоя забота, иудей, – с трудом разжал смерзшиеся губы Коловрат. – Переговоры с Рериком мы с кудесником Людогневом берем на себя.
Аскольд промолчал. Это был страшный выбор, но он давал надежду. В конце концов, жизни тысяч славян стоят жизни одного хазарского бека или одного варяжского князя. Даже если падут оба, то смертью своей они спасут многих. Но пусть это будут последние жертвы на алтарь кровавых языческих богов. Во всяком случае, Аскольд им больше жертвовать не будет, ни кровью, ни медом. Христова вера должна взять верх в Киеве и на всех славянских землях. Пришла пора сыну кудесника Гордона сорвать личину и показать всем свое истинное лицо.
Аскольд скосил глаза на боярина Гвидона, и тот в ответ согласно и ободряюще кивнул.
– Хорошо, – твердо сказал Аскольд. – Я согласен. Пусть воевода Олемир и ган Кончак проводят кудесников к варягам.
Ган Кончак хотел было возразить киевскому князю, но в последний момент передумал и без споров сел в седло по примеру воеводы Олемира. Кроме десятка дружинников и хазар, кудесников сопровождали и несколько волхвов самого высшего ранга, если верить длинным седым бородам и белым волосам, выбивающимся из-под бобровых шапок.
Ехать пришлось недолго, у ближайших зарослей посланцев князя Аскольда перехватил варяжский дозор.
– Убери руки, неуч, – прикрикнул на десятника Людогнев. – Пред тобой кудесники славянских богов. Веди нас к великому князю.
Великий князь Воислав сидел за столом в усадьбе боярина Стемира, совсем недавно покинутой князем Аскольдом. На столе лежало тело князя Трувара, которого ган Кончак опознал с первого взгляда. Рерик был черен ликом и на вошедших волхвов даже не взглянул.
Кудеснику Коловрату пришлось заговорить первому, и голос его прозвучал в наступившей тишине неожиданно мягко:
– Князь Трувар уже нашел свою дорогу в страну света, а нам, Воислав, этот путь еще предстоит.
– Зачем пришел, кудесник? – хрипло спросил Рерик, поднимая на Коловрата холодные, как лед, синие глаза.
– Ты пролил много крови, князь Воислав, Аскольд пролил ее не меньше. И кровь эта славянская. Боги не могут спокойно смотреть, как вы с Аскольдом, одержимые властолюбием, истребляете их сыновей. И мы, кудесники, решили, что вы зашли слишком далеко. Ты, Воислав, пролил кровь первым. Ты убил кудесника Божидара, Белого Волка Вадимира и многих других ладожских старейшин.
– Не я начал замятию, – зло процедил Воислав.
– Возможно, – не стал спорить с ним Коловрат. – Но боги пока не сказали своего слова. Они молчат. А волхвы ждут ответа.
– Ты требуешь божьего суда, кудесник?
– Ты угадал, князь Воислав. Со мной согласен кудесник Людогнев и все волхвы Даджбога и Перуна. Пока боги не скажут своего слова, мира на нашей земле не будет. Мы не можем и дальше пребывать во мгле. Возможно, ты прав в своих стремлениях и боги на твоей стороне, возможно, ты заблуждаешься и ведешь к гибели весь славянский мир. Бек Богумил бросает тебе вызов, и, по нашему мнению, ты должен его принять.
– А почему ты выбрал иудея, кудесник?
– Это не я выбрал, Воислав, это ты назвал рахдонитов своими врагами, но пока что лил только славянскую кровь. Если ты убьешь иудея, то я первый скажу, что боги на твоей стороне и что путь твой начертан свыше. Все волхвы Даджбога и Перуна признают тебя избранным и пойдут за тобой к цели, намеченной богами. Смоленск останется за тобой, князь Рерик, а киевляне и хазары уйдут в свои дома, не пролив больше ни капли крови.
– А если я не соглашусь?
– Зачем ты спрашиваешь меня, Воислав, если знаешь ответ? Волхвы Перуна и Даджбога проклянут тебя. Мы поднимем против тебя и твоих варягов все славянские племена, мы объявим вас посланцами навьего мира, и горе будет побежденным.
Рерик долго молчал, пристально глядя в мертвое лицо младшего брата, словно ждал от него подсказки.
Но мертвый Трувар молчал, и тогда свое слово сказал старший брат:
– Хорошо, кудесник, я согласен.
– Жди нас с первой звездой. И зажгите побольше костров, боги должны видеть своих детей.
Гана Кончака шатало, когда он спускался с крыльца по обледенелым ступенькам. То ли сказалась усталость после недавней битвы, то ли предстоящий божий суд на него так подействовал, но он вдруг почувствовал такую слабость, что непременно упал бы, если бы его не поддержал воевода Олемир.
– Ты что шатаешься, ган? Ведь медом нас вроде не поили.
– Он его сын, – едва слышно прошептал Кончак.
– Кто он?
– Бек Богумил – сын Воислава Рерика.
– Ты в своем уме?! – в ужасе зашипел Олемир. – А сам бек об этом знает?
– Нет, – тихо ответил Кончак. – Но об этом знают волхвы.
– Тогда молчи, ган! Волхвы зарежут тебя раньше, чем ты откроешь рот. Бек Богумил бросил вызов, Воислав Рерик его принял. Так решили боги, и никто не вправе отменить их решение.
– Так решили не боги, а твои волхвы, Олемир, – зло зашипел Кончак. – Богумил – муж моей сестры, и я не могу молчать.
К стенам Смоленска кудесники вернулись уже в сумерки. Князь Аскольд и бек Богумил выехали им навстречу. Кудесник Коловрат что-то сказал встречающим, и лицо бека просветлело. Возможно, кудесник Людогнев услышал жаркий шепот Кончака, возможно, он сделал это просто из предосторожности, но по его знаку люди, одетые в волчьи шкуры, оттеснили гана Кончака от Богумила, окружив бека плотным кольцом.
Кончак обернулся на своих хазар и уже приподнялся на стременах, чтобы призвать их на помощь но воевода Олемир схватил его за плечо:
– Не дури, ган. Ты погубишь себя, своих людей и всех нас. Божий суд нельзя отменить. И если бек Богумил скажет «нет» – его убьют тут же. Никто не замолвит слова в его защиту, даже каган и каган-бек. Ведь и по вашим законам воина, сбежавшего с поля боя, ждет смерть.
Ган Карочей обмяк. Воевода Олемир был кругом прав. Кончаку надо было поговорить с Богумилом раньше, когда они только собирались в этот безумный поход. Но открыть ему глаза в тот момент значило бы пойти против воли отца Карочея и каган-бека Ицхака, взрастившего чужого ребенка в своей семье, и ган сделать это не посмел. Промолчал он и тогда, когда Богумил поклялся убить Черного Ворона. А ведь мог бы сказать, хотя бы намекнуть, что по Итилю гуляют странные слухи, и пусть бы бек сам доискался правды. Но теперь уже действительно поздно что-то менять и в чужой, и в своей судьбе.
Бек Богумил видел, как Белые Волки теснят от него Кончака, и очень боялся, как бы молодой ган не сделал какой-нибудь глупости и не потерял головы там, где в этом не было никакой необходимости. О слухах, гуляющих по Итилю, Богумил знал. Да и мудрено было не узнать о них при наличии стольких доброхотов вокруг. Но ведь болтали не только о Воиславе Рерике, но и о кагане Обадии, якобы влюбленном в красавицу Ярину. Говорили даже, что именно эта женщина стала камнем раздора между каганом и залетным варягом и этот раздор, ставший настоящим бедствием для Хазарии и Руси, привел в конце концов Обадию к гибели.
