– Вы поранились, мой господин? – сказал он отдаленным, нечленораздельным голосом, будто принесенным откуда-то призрачным ветром.
– Да, так оно и есть. – ответил ему другой, похожим голосом, но грубее. – Вы ничего не сделали, чтобы помочь мне, и я выбил колено.
– Я старалась, мой господин.
– Да, несомненно, миледи, но получилось плохо. Я думал, мне уже никогда не удастся найти свою ногу! Но, клянусь душой, мадам! Вы в одних костях!
Она бросила на себя беглый взгляд.
– У меня нет больше ничего, в чем я могла бы выйти, – возразила она. – Знаете, по-моему вам не стоит жаловаться! Но что это может значить на этой земле? Сплю я, что ли?
– Может, вы и спите, мадам, я не могу сказать точно, но это колено не позволяет мне быть благодарным за эту иллюзию. Ха! Смотрите-ка, у меня тоже не нашлось ничего, кроме костей, чтобы выйти! Однако, это не очень-то подходит мужчине! Клянусь милосердием, это не мои кости! Каждая из них болит больше, чем другая, а эта коленка – больше, чем все остальное! Постель, должно быть, была слишком сырой, а я – слишком пьян, чтобы это заметить.
– Очень может быть, мой кокаиновый лорд!
– Что-что? Вы пытаетесь заставить меня думать, что и мне все это снится – и боль, и все остальное? Откуда вам-то знать, что я – бузотер и хулиган? Я вас не помню! Так или иначе, у вас нет права фамильярничать! Мое имя… я господин… ах ты!.. да что же это… Как вы меня называли, когда я… я имею в виду, когда вы были еще трезвой? Я не могу… минуточку… Да что такое! Я не могу вспомнить, как меня зовут! Я должен был быть очень пьяным, когда отправился спать. Со мной такое часто бывает!
– Вы так редко у меня бываете, что я не знаю вашего имени, мой господин; но я сказала бы словечко про то, что вы из себя представляете!
– Я надеюсь!
– …если только это не бессмысленно!
– Ца-ца-ца! Да я вам за всю свою жизнь ни разу ни солгал!
– Ничего, кроме лжи, я от вас не слышала.
– Клянусь честью! Что же это такое?! Я же никогда не видел раньше эту женщину!
– Вы узнали меня достаточно хорошо, чтобы начать врать, мой господин!
– Мне и впрямь начинает казаться, что я вас где-то встречал раньше, но, честное слово, что знать о вас? Когда вы без одежды, кто вас знает, кем вы только не можете оказаться? В одном могу поклясться: настолько раздетой я вас раньше ни разу не видел. О, небеса! Я ничего не могу о вас вспомнить!
– Рада это слышать. Мои воспоминания о вас менее неприятны. С добрым утром, мой господин!
Она отвернулась, хромая и потрескивая, отошла на несколько шагов и снова остановилась.
– Вы столь же безжалостны, как… как и любая другая женщина, мадам! Где в этом адском месте мне найти своего слугу? Каким окаянным именем я обычно называю этого дурака?
Он повел своей обнаженной головой и она, повернувшись на своем скрипучем основании, снова уткнулась в колени со сложенными руками.
– Сегодня я побуду вашим слугой, мой господин, – сказала леди, еще раз повернувшись к нему. – Что я могу для вас сделать? Это непросто решить!
– Пристегнуть мне мою ногу, конечно, вы, дура! Вы что, не видите, ее же просто нет! Хэй-хо! Мои деньки, мои танцульки!
Она обвела пространство вокруг него взглядом своих пустых глазниц и нашла кусочек волокнистой травы, которой попыталась связать вместе те части, которые составляли его колено. Когда ей это удалось, он сделал несколько осторожных шагов на пробу.
– У вас раньше была совсем другая походка, мой господин! – сказала она, поднимаясь с колен.
– Э? Что? Смотрю я на вас и думаю, что раньше я вас, наверное, ненавидел! Э?
– Так оно и есть, мой господин! Вы и впрямь ненавидели просто толпу народу! И, естественно, и свою жену заодно с остальными!
– А! Я начинаю… Но… Я, наверное, куда-то уезжал надолго! Я на самом деле забыл! Смотрите! Этот проклятый несчастный кусок травы разорвался! Мы, верно, неплохо проводили время вместе?
– Что-то не припомню, мой господин. Все минутки счастья, которые достались мне от вас, разбросаны по первой неделе после нашей свадьбы.
– Это как же я делал? Ха-ха! Ну, да это дело прошлое, помилосердствуйте!
– Хотелось бы в это верить! Почему мы сидели здесь, в этой карете? Она внушает опасения. У меня плохие предчувствия!
– Я думаю, мы развелись, моя госпожа!
– Вряд ли; мы ведь все еще вместе!
– Горькая правда! Но, может, есть лекарство? Лес-то, кажется, достаточно большой.
– Я сомневаюсь!
– Виноват, не могу подобрать любезность, чтобы отплатить вам – не вру, и впрямь никак. Судя по вашей фигуре и цвету лица, с тех пор, как я вас покинул, вы едва сводили концы с концами. Но я не могу ходить настолько раздетым, как ваша милость! Приношу вам свои извинения, мадам! Надеюсь, вы их примете, это я так шучу во сне! Однако, это не имеет никакого значения, сплю я или бодрствую, все равно – это все только видимость! Нельзя быть в чем-то до конца уверенным, это все равно, что ничего не знать. Жизнь учит этому всех дураков!
– Меня она тоже кое-чему научила. Я тоже дура – потому, что любила вас!
– И вы не единственная дура, с которой это произошло. У женщин есть обыкновение падать в обморок от любви ко мне – я забыл, что вы одна из них!
– Я любила вас, мой господин – немного – однажды!
– А! Здесь вы ошибаетесь, леди. Вам следовало любить меня сильнее, вам надо было любить меня преданно, неистово, вечно! Тогда бы я скорее от вас устал и не ненавидел бы так впоследствии! Но пусть прошлое останется прошлым! Где мы? Вот предмет, достойный изучения. А быть или не быть – это не вопрос!
– Я полагаю, мы в другом мире!
– Благодарствуйте! В каком именно? Что это за мир? Это не может быть адом!
– Должно быть. В нем есть супружество. В любом другом нас бы прокляли.
– Но я не похож на Отелло, которому повезло с прекрасной женой. О! Я вспоминаю своего Шекспира!
Она подняла сломанную ветку, упавшую в куст и, опираясь на нее, пошла прочь, покачивая своим маленьким черепом.
– Отдай мне палку! – закричал ее покойный муж. – Мне она нужна больше, чем тебе! Она ничего не ответила ему.
– Ты хочешь, чтобы я тебя умолял?
– Вовсе нет, мой господин. Просто я собираюсь оставить ее для себя, – ответила она, медленно удаляясь.
– Сейчас же отдай ее мне! Я должен ее получить! Мне она нужна!
– К несчастью, я тоже думаю, что мне она пригодится! – ответила леди и пошла несколько быстрее, громко потрескивая суставами и клацая костями.
