— Выходит, я сбежала от тебя точно капризное, разобиженное дитя, да? — решила уточнить Кандида. — Капризное дитя, которое требует внимания к своей драгоценной персоне и разыгрывает спектакль, лишь бы получить желаемое? Вот какова я была пять лет назад, да, Лоренс?
— Нет! Вовсе нет! — запротестовал он.
— Но про себя ты именно так и считаешь, — не сдавалась Кандида. — По-твоему, я тебя бросила, чтобы отомстить за предстоящий отъезд? Что за ребячество, в самом деле!
— Такую возможность я допускаю, — нехотя кивнул Лоренс. — Ты была очень молода. А в восемнадцать лет нетрудно счесть подростковое увлечение серьезным чувством, любовью всей жизни.
Кандида нахмурилась. Хотя объяснение мужа прозвучало вполне правдоподобно, почему-то ей подобная версия событий глубоко претила. Ей казалось, что такое поведение ну никак ей не свойственно!
— Пойдем же, — повторил Лоренс. — Ты с ног падаешь от усталости. Тебе просто необходима горячая ванна. Ляжешь пораньше, я принесу тебе ужин в постель...
— И почитаешь сказочку на ночь? — невесело усмехнулась Кандида. — Лоренс, я уже не ребенок.
— Конечно нет, — согласился он. — Кроме того, сказки обычно заканчиваются счастливо, верно? — В голосе его зазвенело неподдельное отчаяние, и сердце молодой женщины болезненно сжалось от сочувствия к мужу.
У их романа не может быть счастливого конца. Разве что... Разве что Лоренс скажет ей, что прошлое его больше не занимает, что он слишком любит ее в настоящем и никуда от себя не отпустит! Не об этом ли она втайне мечтает? О да, ей нужен он, Лоренс, — ее возлюбленный, ее муж, ее судьба!
— Я еду в офис. Возможно, задержусь на работе допоздна, — сообщил Лоренс за завтраком.
Кандида отвернулась. От запаха черного кофе ее слегка мутило, к горлу подкатывала тошнота. Странно: вот уже три дня она ощущает одни и те же симптомы.
— Или, может, лучше не оставлять тебя одну?
— Я в полном порядке, — машинально заверила его Кандида. Ожоги благополучно затянулись, и даже Лоренс, при всей его мнительности, не мог не согласиться с диагнозом врача: пациентка вполне здорова.
— Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала, — тихо проговорил Лоренс, задумчиво сдвинув брови.
Кандида обреченно вздохнула.
— Если я что-нибудь вспомню, честное слово, сразу же скажу тебе... — начала она, но муж покачал головой.
— Я не об этом. — Он потянулся к плечу жены, но тут же опомнился, отдернул руку, встал и подошел к окну. — Пообещай мне, Кандида, что больше не сбежишь от меня в никуда... Пообещай, слышишь! — потребовал Лоренс, так и не дождавшись ответа.
Он очень боялся, что, воспользовавшись его отсутствием, жена снова скроется в неизвестном направлении. Кандида потрясенно уставилась ему в спину. Эти широкие плечи, эта прямая осанка ассоциировались с такой ярко выраженной властностью и силой, что этого человека никто не заподозрил бы в слабости и неуверенности... Однако слова его говорили об обратном.
— А что, если я ничего обещать не стану? — глухо обронила она.
— Тогда я никуда не поеду! — отрезал Лоренс.
Кандида удивленно захлопала ресницами. Если ему так важно удержать ее подле себя, значит... Впрочем, нельзя давать воли воображению. Она нужна мужу лишь до тех пор, пока он не получит ответа на мучающий его вопрос.
— Я... я останусь, — прошептала Кандида. И, скользнув взглядом по календарю, висящему на кухонной стене, рассеянно отметила, что прожила под кровом мужа уже больше месяца.
Больше месяца! Снова накатила тошнота, в животе словно заработала стиральная машина на полной скорости. Больше месяца! Это значит...
Огромным усилием воли Кандида заставила себя дождаться, пока Лоренс уйдет, и только тогда подбежала к календарю и принялась лихорадочно считать дни. С ней творилось что-то страшное: приступы паники и тошноты чередовались друг с другом. Холодея от ужаса, она стала догадываться о том, что именно с ней происходит. Дрожащей рукой потянулась к телефону и принялась набирать номер Абигейл. Но тут же, словно обжегшись, бросила трубку.
Нет! Не стоит делиться своими страхами с кем бы то ни было... Пока еще не время, нужно убедиться наверняка. Как утопающий за соломинку, Кандида схватилась за медицинскую энциклопедию и, лихорадочно переворачивая страницы, дошла до раздела «Беременность»...
Три часа спустя Кандида стояла перед зеркалом, в ужасе созерцая собственное отражение. Да, все сходится, ошибки быть не может — она беременна! Лоренс бы... Ох, Лоренс! Внезапно пол ушел у нее из-под ног, а стены угрожающе закачались. Кандида инстинктивно ухватилась за косяк, чтобы не упасть, и глухо выдохнула:
— Нет!
В сознании возникла мозаика воспоминаний: звуки, фразы, образы...
Каким-то чудом ей удалось добраться до спальни, где она обессиленно рухнула на кровать. Глухая стена, отгородившая ее от прошлого, внезапно рассыпалась в пыль. И теперь Кандида знала ответ на вопрос Лоренса. О да, теперь она все знала!
Она беременна. Она носит ребенка Лоренса. Именно этого она устрашилась пять лет назад. Тогда она ошиблась. Но теперь...
Лоренс считает, будто жена бросила его из чистой вредности, чтобы помучить всласть, отыграться за неизбежную разлуку. Дескать, вся ее пресловутая любовь на поверку оказалась подростковым увлечением, пустячным капризом, не выдержала первого же испытания. Как он заблуждается!
Кандида до боли зажмурилась, заново переживая тот роковой день.
— Ты не хочешь детей? — потрясенно воскликнула она.
— Нет, не хочу, — холодно и весомо проговорил Лоренс.
Как она боялась, как изводила себя тревожными опасениями! Один-единственный раз Кандида позабыла принять таблетки, и теперь услужливое воображение рисовало ей картины одна страшнее другой! Ведь она отлично знала: они с мужем не собираются заводить детей так рано! Как пугала ее перспектива беременности, как нуждалась она в любви и поддержке Лоренса! А Лоренс повел себя так, что ее безоговорочное доверие к мужу развеялось подобно дыму. Да что там доверие — разговор этот едва не стоил ей жизни!
— Но почему? — настойчиво спрашивала Кандида, даже не догадываясь, что за ответ предстоит ей услышать.
— Стать родителем — это не значит просто-напросто произвести ребенка на свет, — втолковывал ей Лоренс. — Это — великая ответственность. Зачиная ребенка, мы не только дарим ему жизнь, мы привязываем его к себе, если угодно. Вешаем на него свои проблемы, свое прошлое и будущее. Мне бы этого не хотелось...
«Свои проблемы, свое прошлое и будущее». Кандида отлично поняла, что муж имеет в виду. Речь шла о том, что она, увы, не знает собственных родителей. Что за гены унаследует их ребенок? Как это отразится на его физическом и умственном развитии, скажется на наклонностях? Дурная кровь — вот чего опасается Лоренс! Он не желает, чтобы малыш хоть в чем-то походил на мать!
