Признаться себе в этом было нелегко, но лучше уж быть с собой честным, чем потом удивляться собственным эмоциям и поступкам.
Роман босса и секретарши — это пошло, как желтая пресса. К тому же у нее кто-то там есть… Морган вспоминал того парня, с которым видел Дженну в ресторане, и чувствовал, что в душе, как глухой рокот далекого моря, поднимается темная ревность.
Он ведь даже не может за ней ухаживать! Она в подчиненном, зависимом положении, она вынуждена будет либо принять его ухаживания — либо подать на него в суд за сексуальные домогательства. В любом случае радости жизни это ни ей, ни ему самому не добавит.
А как же быть? Она все время рядом, все время на виду, нежная, цветущая, притягательная. От нее глаз не оторвать. И Морган подозревал, что скоро его отношение станет очевидным для окружающих. Люди имеют удивительный нюх на то, что кто-то предпочел бы скрыть.
Спустить все на самотек и ждать, что будет, — самоубийственно, вряд ли в его жизни что-то кардинально изменится в ближайшее время, скорее уж, продолжая в том же духе, оставаясь с ней рядом, он будет поневоле затягивать и затягивать на собственной шее петлю. Уволить Дженну было бы верхом несправедливости и неблагодарности. Может быть, попробовать продвинуть ее по служебной лестнице? Нет, перевести ее в другой отдел вряд ли удастся, рост можно будет давать только в пределах своего, а это ничего не изменит. К тому же что ему делать без ее руки в делах? Ни одна другая, даже самая компетентная секретарша не справится лучше нее.
Морган вздохнул. Придется жить с петлей на шее. Сейчас все равно ничего не решить. Только если Бену удастся переманить ее в модельный бизнес, но это очень-очень вряд ли…
Морган вздохнул и нажал кнопку на коммутаторе:
— Дженна, будь добра, зайди на минуточку.
— Так и сказал?! — Глаза Кэт были полны влажного восторга. — Боже…
Дженна кивнула. Медленно и осторожно, чтобы от переполнявших ее чувств не взлететь в воздух, как воздушный шарик.
— И что ты будешь делать? — поинтересовалась Мелисса.
С тех пор как у Дженны обнаружились видимые трудности в жизни, подруги стали частыми гостьями у нее дома. Казалось, они твердо решили не оставлять ее без присмотра ни на минуту. Чтобы держать руку на пульсе событий, чтобы не дать ей наделать глупостей и просто так, из женского сочувствующего любопытства.
— Как что?! Что должна, то и буду. Собирать чемоданы, готовить документы и презентацию, подберу рабочую группу рекламщиков, чтобы помогли все грамотно представить…
— Я не об этом. Там, в поездке?
— Лисси, ну что за вопрос? Командировка — это тоже работа, только в другом месте. Что Морган попросит, то и буду делать.
— Ну не скажи! — вмешалась Кэт. — Путешествие, оно и есть путешествие. Романтика там, привычная обстановка где-то далеко, можно хорошенько отдохнуть и пересмотреть некоторые принципы…
— К чему ты клонишь, мой беспринципный друг? — Дженна, конечно, уже догадывалась к чему.
— К тому, что это твой звездный шанс! — торжественно провозгласила Кэт.
— Кэт, у меня не может быть звездного шанса. Я не звезда.
— Ты, прости меня, дура, если так говоришь, — искренне обиделась Кэт, как если бы Дженна преуменьшила ее личные достоинства.
— Поддерживаю Кэт, — добавила Мелисса. — С таким настроем ты, подруга, и, правда, далеко не уйдешь. Самое то, что надо, чтобы загубить все начинания в жизни и отмахнуться от любого подарка судьбы. — Она рывком поставила Дженну на ноги — явно набралась от Кэт — и подтолкнула ее к зеркалу. — Ты только посмотри на себя. У тебя голливудская внешность, ты не уступишь многим из тех, кто в вечерних нарядах щеголяет на «Оскаре». Ты впервые стала одеваться, как женщина, а не как офисное растение. И что? Что стало с твоей уверенностью в себе? Или ты совсем-совсем не хочешь быть счастливой? Я смотрю на тебя, и мне кажется, что, даже если бы Морган Фримен вот сейчас подъехал с букетом белых роз и пылкой просьбой провести с ним остаток жизни, ты бы сказала; «Ах, я недостойна, ах, это неправильно, ах, этого не может быть, ах, он все равно не для меня», — и осталась бы в гордом одиночестве. Только это неправильное выражение. Одиночество бывает несчастным, пустым, обиженным, но никак не гордым. Это ложь, и хватит пудрить себе мозги.
Дженне оставалось только хлопать ресницами и хватать воздух ртом. Мелиссу прорвало. Это значит, что момент критический.
— Лисси права, — констатировала Кэт. — Я аж заслушалась.
— Спасибо, девочки, вы как никто умеете поддержать, — выдохнула Дженна. Очень хотелось заплакать. От их правоты.
— Джен, ну ты же взрослая женщина. — Мелисса стиснула ее плечо. — Держись.
— Знаешь, Дженни, мы ведь настоящие друзья, значит, можем говорить друг другу правду, — сказала Кэт. — Если бы мы были друзьями фальшивыми, то достаточно было бы мило улыбаться друг другу и всегда поддакивать. А так… кто, если не мы, возьмет тебя за шкирку и потрясет?
— Тем более что ты и сама знаешь, насколько полезна эта процедура, — улыбнулась Мелисса.
— В общем, это все было к тому, что нужно действовать и не упускать свой шанс. Когда вы вылетаете?
— В воскресенье вечером.
— Так, и на сколько у нас запись к парикмахеру? А к визажисту? Джен, не надо пожимать плечами, это праздник, твой, между прочим, праздник, и выглядеть ты должна соответственно!
Дженна выглядела соответственно. Может быть, даже более чем… По крайней мере, ей так казалось. Она чувствовала на себе заинтересованные взгляды, но ей было неуютно. Если бы она просто собиралась в путешествие, она без всяких сомнений надела бы джинсы и подходящий пуловер. А так по ней было за сто метров видно, что она летит в Очень Важное Путешествие. А если Морган задастся вопросом, с чего это она так нарядилась?
Впрочем, одета она была со вкусом: жемчужно-серая вязаная блузка с V-образным вырезом, короткая юбка серо-голубого цвета, на шее — шелковый шарф, даже дорожная сумка в тон. В Нью-Йорке в это время года еще не жарко. Волосы Дженна уложила в тугую ракушку. Глаза Дженна лишь слегка подчеркнула перламутром, густо накрасила ресницы, но основной акцент сделала на губы — мерцающая помада нежнейшего розового цвета делала ее образ романтичным и немного загадочным (так сказала Кэт).
— Дженна?
Она обернулась. Морган выглядел моложе обычного в рубашке без галстука. У него очень красивая линия шеи, подумала Дженна, провожая взглядом изгиб ключицы и мысленно дорисовывая очертания его груди.
— Здравствуйте, мистер Фримен. — Она заставила себя посмотреть ему в глаза, как и предписывал этикет.
— Ты великолепна, как всегда.
— Спасибо.
Только бы не покраснеть, только бы не покраснеть… И все равно запылали щеки. Он стал говорить ей комплименты, с ума сойти.
