– И он так и не догадался, что это были вы? – спросил Стэнтон, которому тоже стало весело.
– Нет. Я никому не рассказывала, кроме вас.
– Я горжусь оказанным мне доверием. – Он усмехнулся.
– А когда ты перестала бросать камешки, мама? – спросил Спенсер. – Это дедушка тебя разоблачил?
– Господи, конечно, нет. Твоего дедушку удар бы хватил, если б он узнал, что я только и думаю, как бы мне взобраться на дерево. Я привязала к ветке маленькую корзинку, чтобы держать в ней камешки. Однажды ночью я сунула туда руку и чуть с ума не сошла, обнаружив червяков. – Кэтрин содрогнулась от воспоминаний. – Я терпеть не могу червяков. Этот случай излечил меня от пристрастия к лазанью по деревьям.
– Так вам и надо, – с ехидной усмешкой произнес Стэнтон.
– Конечно, – со смехом согласилась Кэтрин. – Боюсь, что я полностью заслужила прозвище «чертенок», которое придумал Филипп. Наверняка он рассказывал вам, каким я была сорванцом.
– Конечно. – В голосе Эндрю уже не было веселых ноток. – Но он рассказывал также, что был неуклюжим и мрачным подростком, которого вы излечили от застенчивости, научив смеяться и радоваться жизни. Говорит, что ваши энергия, верность и любовь в детстве спасли его от одиночества.
У Кэтрин перехватило горло от воспоминаний. Перед глазами возникли она сама и Филипп, такими какими они были много лет назад. Она сглотнула, чтобы восстановить голос.
– Сверстники часто были к нему жестоки, а меня это всегда бесило. Я просто хотела компенсировать зло, которое они ему делали. Филипп всегда был, да и сейчас остался, лучшим из братьев. И из мужчин.
– Согласен, – проговорил Стэнтон. – Я думаю, леди Кэтрин, что Филипп подозревал, кто именно стучал в его окно по ночам. Он мог взобраться на дерево и обнаружить вашу корзинку с камешками. Насколько я понимаю, он знал, что вы боитесь червяков?
Кэтрин захлопала глазами, мотнула головой и усмехнулась собственной глупости.
– Конечно, знал. Я обязательно расспрошу его, когда увижу в следующий раз. Вот дьявол! Джентльмены, вы оба не имеете ни братьев, ни сестер, так что вы не в состоянии оценить их необходимость, хотя бы для того, чтобы было кого дразнить. Разумеется, это была просто шутка.
– Знаете, мама и сейчас совершает озорные поступки, – сообщил Спенсер.
Стэнтон тут же заинтересовался:
– Вот как? Какие же?
– Съезжает по перилам.
Веселые темные глаза оценивающе смотрели на Кэтрин.
– Леди Кэтрин, неужели это шокирующее заявление соответствует действительности?
– Иногда я просто спешу поскорее спуститься вниз, – спокойно объяснила она.
– А еще она поет песенки с легкомысленными стишками, когда работает в саду.
– Спенсер! – покраснев, воскликнула Кэтрин. Господи, она и представить не могла, что он все это слышал. – Я уверена, ты... э-э-э... все неправильно понял.
– Ничего подобного. Обычно ты поешь довольно громко и не в той тональности. – Спенсер бросил веселый взгляд на Стэнтона. – У мамы со слухом не очень.
– Не удостоите нас исполнением вашей коллекции песенок? – невинным тоном спросил Стэнтон.
Кэтрин тут же закашляла, пытаясь скрыть смех.
– Как-нибудь в другой раз. А теперь, когда всем стало известно обо мне значительно больше, чем надо, ваша очередь, мистер Стэнтон, рассказать нам историю в духе «Лучше бы я этого не делал».
Стэнтон откинулся на спинку стула и в задумчивости стал постукивать пальцами по подбородку. Поразмыслив несколько секунд, он сказал:
– Когда после нескольких недель проведенных на борту корабля я прибыл в Египет, я мечтал лишь о двух вещах: о горячей еде и горячей ванне. Сначала я поел, потом на окраине Каира отыскал баню. Чувствуя себя чистым и сытым, я вышел на улицу и тут же понял, что по неосторожности забрел в квартал, населенный ворами и разбойниками. К счастью, мне удалось выбраться живым, хотя меня успели все-таки обокрасть, прежде чем я вновь попал на корабль.
– Почему же вы не избили бандита? – полюбопытствовал Спенсер, широко раскрыв глаза.
– Бандитов. Их было четверо. И у всех были ножи и пистолеты. Боюсь, я бы не преуспел.
– А что они у вас украли?
– Деньги. И... одежду. Спенсер открыл рот от удивления:
– Да что вы! Всю одежду?
– Всю одежду, включая ботинки.
– Значит, вы остались?.. – недоверчиво спросил Спенсер.
– Голый, словно новорожденный младенец, – подтвердил Стэнтон.
– И что вы сделали?
– Сначала хотел подраться с ними, чтобы отобрать одежду, но потом рассудил, что жизнь дороже. К счастью, они, видимо, не планировали со мной разделаться. Пожалуй, их даже забавляла мысль о том, как я, абсолютно голый, буду добираться до дома средь бела дня.
В горле у Кэтрин пересохло, когда она вообразила, как чистенький мистер Стэнтон стоит, совершенно обнаженный, в золотистых лучах южного солнца.
Она тотчас вспомнила главу из «Руководства», в которой даются советы современной женщине относительно множества вещей, которые она может сделать обнаженному мужчине и с обнаженным мужчиной. Воспоминания, разумеется, не могли загасить пожар, который пылал у нее внутри.
– Вас кто-нибудь видел? – с горящими глазами спросил Спенсер. Кэтрин опасалась, что у нее такое же возбужденное выражение лица, и едва удержалась, чтобы не начать обмахиваться льняной салфеткой.
– О да. Но я бежал изо всех сил. Потом я украл с веревки, где сушилось чье-то белье, какой-то балахон, и это помогло мне частично восстановить утраченное достоинство. Разумеется, я рассказал вам не самый звездный эпизод моих приключений. Я попадал и в другие истории под заголовком «Лучше бы я этого не делал». Желаете послушать?
– Да! – обрадовался Спенсер.
– Нет! – одновременно с ним воскликнула Кэтрин.
Обнаженный мистер Стэнтон бродит по улицам, завернувшись в черный балахон, а вокруг вооруженные бандиты... Обнаженный... Бог знает что он еще натворил. Кэтрин была абсолютно уверена, что на сегодня ей историй достаточно.
Она нервно засмеялась и поднялась, дав понять, что обед окончен.
– В другой раз. А сейчас я предлагаю перейти в гостиную. Вы играете в карты, мистер Стэнтон? А в шахматы? В нарды?
– Мне нравятся все эти игры, леди Кэтрин. Вы сами что предпочитаете?
«Увидеть тебя обнаженным». Кэтрин едва сдержала чуть было не вырвавшийся стон. Господи Боже мой, откуда взялась эта ужасная мысль? Разумеется, она вовсе не хочет увидеть его обнаженным. Эта абсурдная, неприличная идея возникла из-за его абсурдного, неприличного рассказа. Да, дело именно в этом.
