Брайар опасливо приблизилась к нему и вгляделась в газовую завесу. Смотреть оказалось не на что, и это ее потрясло.
За квадратным отверстием в полу вихрилась и бурлила буроватая мгла, скрывавшая под собой все, кроме верхушек самых высоких зданий. Не было ни единого намека на улицы или кварталы и никаких признаков жизни, не считая маячившей вдали черной птицы, изредка оглашавшей окрестности недовольным карканьем.
Но вскоре Брайар стала там и сям различать сквозь круговерть облаков мелкие детали. Вот мелькнул краешек тотемного столба[10]и тут же растаял. Церковный шпиль пронзил убогую пелену и снова сгинул.
— Мне показалось, вы упоминали какие-то трубы…
И тут она увидела. Их судно зависло совсем рядом, так что заметить воздуховод можно было только под углом. Труба выделялась канареечно-желтой расцветкой, подпорченной белым вороньим пометом, и покачивалась взад-вперед, но не слишком ощутимо. Опорой ей служил каркас необычного и ненадежного вида, вроде накладки под женской юбкой. К чему труба крепилась, Брайар не разобрала — должно быть, к какой-нибудь кровле или к останкам деревьев.
Раструб воздуховода возвышался над ядовитым туманом. Он с легкостью вместил бы не только Брайар, но и второго человека.
Она вытянула шею, пытаясь разглядеть верхушку трубы.
— Нужно будет подняться еще немного выше, — подал голос Клай. — Потерпите минутку. Наберем еще несколько футов, подойдем поближе, и вот тогда можете спрыгивать. Плотность у газа приличная. Он сам будет выталкивать, пока не начнем погрузку.
— Спрыгивать, — повторила она, борясь с удушьем.
Под ней вращалась вселенная — безрадостная, бессмысленная и бездонная. Где-то в чреве этой вселенной томился ее сын, и некому было спуститься на дно и вызволить его, кроме родной матери. Но она намеревалась отыскать Зика во что бы то ни стало и через три дня вывезти отсюда на «Вольной вороне».
Сколько бы Брайар ни думала о своей цели и ни внушала себе, что достигнуть ее можно и нужно, плескавшегося в сердце ужаса не убывало.
— Засомневались? — спросил Родимер. Даже респиратор не скрыл прозвучавшую в его голосе надежду.
— Нет. Больше ему никто не поможет. У него больше никого нет.
И все-таки она не могла оторвать глаз от туманной пучины в люке.
Меж тем «Наама Дарлинг» фут за футом всплывала выше. Очертания воздуховода сделались четче. Постепенно стали видны и другие конструкции с такими же каркасами, вздымавшиеся над омерзительной хмарью. Трубы торчали, как усики исполинских насекомых, затаившихся в тумане, и мерно колыхались под напором воздушных струй, но упорно держали вертикаль.
И вот они очутились над зияющим жерлом — почти впритык, бери и цепляйся. Брайар протянула руку и потрогала край трубы.
На ощупь та была шероховатой, но при этом странно скользкой. Как будто бы мешковина, пропитанная воском, — точнее не позволяли определить толстые линзы противогаза. Форму трубе придавали деревянные обручи, накинутые через каждые четыре фута, отчего сооружение напоминало кольчатого червя.
Наконец дирижабль застыл: выше уже не подняться. Пасть воздуховода разверзлась прямо под ним.
Капитан произнес:
— Теперь или никогда, миссис Уилкс.
Она набрала в грудь побольше воздуха — не самая приятная затея, когда его приходится с силой всасывать через фильтры.
— Спасибо вам, — сказала она снова.
— Не забывайте: как перелезете, нужно раскинуть ноги-руки.
— Не забуду, — обещала она и, кивнув на прощание Родимеру и Фаню, взялась за край трубы.
Клай обошел люк с другой стороны и продел руку в страховочную сеть:
— Ну же. Я вас держу.
Хотя он даже не коснулся ее, она чувствовала его присутствие за спиной: промахнуться мимо цели ей не дадут. Потом лапища Клая поднырнула ей под локоть.
Опершись на нее, Брайар подняла ногу и перекинула через кромку трубы. Толчок, непродолжительное падение — и вот «Наама Дарлинг» и верный капитан остались наверху, а она оседлала стенку воздуховода, цепко обхватив ее руками и ногами.
Брайар зажмурила глаза, но мигом распахнула снова: уж лучше все видеть, как бы ее ни тошнило от открывшегося зрелища. На деле конструкция оказалась не такой устойчивой, как на вид, — ее беспрестанно покачивало, пошатывало и поматывало. Хотя колебания были несильными, на такой невозможной высоте хватало и ничтожного сдвига, чтобы у Брайар перехватывало дыхание.
Из люка дирижабля на нее уставились три любопытных лица.
И маячили они в какой-то паре футов, а руки у капитана были длинные. Стоит только потянуться к ним и попросить о помощи, и ее втащат обратно на борт. Искушение было почти неодолимым.
Вместо этого она разжала по одному дрожащие пальцы, мертвой хваткой впившиеся в трубу, с грехом пополам выпрямилась и перекинула через край вторую ногу. Чуточку помедлила, словно перед горячей ванной. А потом бросила последний взгляд через плечо — быстро, чтобы не успеть передумать, — и нырнула в черную утробу воздушной системы.
Переход от водянистого, унылого дня к беспроглядной ночи был разительным и молниеносным.
Она как могла старалась замедлить падение, но тут же сообразила, что одной рукой надо придерживать маску, иначе та просто не выдержит сумасшедшего спуска. На торможение оставались ноги и вторая рука. С тремя конечностями приходилось труднее, чем с четырьмя: Брайар кубарем летела вниз, то коленями вперед, то головой, усердно пересчитывая ребра воздухопровода.
Она не видела ни зги, а все, чего касались ее пальцы, оказывалось твердым и влажным и со свистом проносилось мимо. Но вскоре послышался какой-то новый шум и стремительно начал нарастать. На фоне грохота, сопровождавшего безобразное падение Брайар, его не так-то легко было распознать, однако вот он, сиплый шелест: вдох и выдох, вдох и выдох — будто на дне трубы дышало, разинув пасть, громадное чудовище.
Непонятно откуда у нее возникло ощущение, что до дна этого осталось совсем немного. Тогда она сделала последнюю отчаянную попытку: выпрямила шею, правую руку выставила перед собой и прижала колени друг к дружке.
И наконец-то ей удалось затормозить: под ногами нежданно возникла толстая и широкая перекладина, не чета всем предыдущим. Ее одежду стало с силой засасывать вниз, но вдруг воздушная струя поменяла направление и мощным потоком хлынула наружу, к верхушке трубы. Брайар вознесла хвалу небесам, что недодумалась надеть юбку.
Через десять секунд выброс закончился, и все началось заново.
Внизу густела все та же чернильная тьма, но в промежутках между надсадными вдохами и выдохами невидимого гиганта до Брайар доносился грохот работающих механизмов и бряцание металла.
