Она осторожно, почти на цыпочках, пошла вперед. Им в лицо дул хотя и не очень сильный, но ледяной ветер, от которого на глазах у Штефана выступили слезы. Он часто заморгал, вытер глаза и сжал челюсти. Много позже, когда он снова и снова будет мысленно возвращаться к пережитому в эти минуты, он осознает, что этот ветер, пожалуй, спас им жизнь. Но в данный момент он воспринимал его лишь как мучение.
Однако дальше случилось то, от чего он тут же забыл и о ветре, и о Висслере, и о русских, и — на пару секунд — о Ребекке, хотя она находилась рядом с ним. Он увидел настолько невероятное зрелище, что ему поначалу показалось, будто все это ему снится.
Перед ними находилась еще одна, совсем небольшая, поляна. Между кронами окружавших ее деревьев имелся просвет, сквозь который сверху беспрепятственно падал снег. Он образовал на поляне такой ослепительно-белый покров, что на его фоне Штефану тут же бросились в глаза два волка, сидевшие на противоположной стороне поляны. Они были видны так же отчетливо, как при ярком дневном свете. Кроме волков, на поляне находилось еще одно живое существо. Это был ребенок лет трех, максимум четырех. Он голышом ползал по снегу и, похоже, не боялся ни холода, ни сидевших рядом хищников, потому что звуки, которые еще издалека услышала Ребекка, были не чем иным, как его смехом.
Бекки оказалась права: те звуки, которые они слышали с гребня горы, действительно издавал ребенок.
Однако что-то тут было не так.
Во-первых, ребенок не испытывал ни малейшего страха.
Во-вторых, оба волка, сидевшие неподвижно, словно гранитные статуи, и наблюдавшие за малышом, явно не собирались на него нападать.
Можно было ожидать, что они набросятся на человеческого детеныша и разорвут его, но они смотрели на него совсем не так, как волки смотрят на добычу.
Они были больше похоже на тех, кто его…
Охраняет?
Это было просто невероятно!
Истории, в которых фигурировал ребенок, выросший под присмотром волков или других диких животных, были скорее из области фантастики и не имели отношения к реальной жизни.
Ребекка вполголоса ойкнула, и этот звук словно разрушил волшебные чары. Штефан вышел из оцепенения, а головы обоих волков повернулись в их сторону синхронными движениями. До этого момента волки не замечали присутствия людей из-за ветра, который не только относил в сторону запах чужаков, но и поглощал тихие звуки шагов Штефана и Ребекки. Теперь же волки увидели их.
Штефана охватил леденящий душу ужас. Ему показалось, что время остановилось. Оба волка неотрывно смотрели на него с Ребеккой, и еле заметное свечение их зрачков показалось Штефану дьявольским огнем. Раздалось зычное угрожающее рычание. Оно совсем не было похоже на рычание собаки — эти звуки были грозными и неописуемо мощными.
— О Господи! — прошептал Штефан. — Бекки, беги!
Она даже не тронулась с места. Ее взгляд был прикован к ребенку, который уже перестал ползать по снегу и смеяться и, наклонив голову, смотрел на Ребекку. На ее лице появилось какое-то странное, пугающее выражение. Штефан знал, что это означает.
Оба волка поднялись. Один из них, рыча, медленно направился к чужакам, а другой двумя поспешными прыжками — Штефан подумал, что это, наверное, самка, — оказался между ними и ребенком, явно готовясь защищать его.
— Бекки, беги! — еле выдавил из себя Штефан.
Она по-прежнему не двигалась, а потому Штефан поступил так же, как и второй волк: он быстро встал между Ребеккой и приближавшимся зверем. Это был лишь символический поступок, потому что он вряд ли смог бы дать действенный отпор, если бы волк и в самом деле напал на них. Штефан не очень-то много знал о волках, но уже одного взгляда на этих двоих было достаточно, чтобы заметить, что они были намного мощнее и собак, и тех своих захудалых и присмиревших собратьев, которых Штефан раза два или три видел в зоопарке. Хотя ему доводилось видеть овчарок, которые были больше и мускулистее, чем эти два волка, он, тем не менее, еще никогда не встречал зверя, у которого был бы такой дикий, грозный и решительный вид. А потому Штефан понимал, что вряд ли сумеет защитить Ребекку. Если волк на них нападет, то поочередно убьет их обоих, причем ему на это понадобится, по всей видимости, только несколько секунд.
Как ни странно, волк все еще не нападал. Он лишь медленно, даже как-то нерешительно приближался к ним, тихонько рыча и ни на миг не спуская с них глаз. Он вполне мог оказаться рядом с ними одним-единственным большим прыжком, но он не стал этого делать. Видимо, он не собирался их убивать, да и вообще вступать в схватку. Своими действиями он лишь хотел заставить их убраться отсюда.
— Беги! — прошептал Штефан.
Он впился взглядом в глаза волка и понял, чего именно хотел от них зверь: чтобы они убрались отсюда. Волк явно давал им шанс. Последний шанс!
— Бекки, да беги же! — еще раз шепнул Штефан. — Пойми, они хотят всего лишь защитить ребенка!
Волк подходил все ближе. Ему оставалось сделать всего три шага. Два шага. Его бока подрагивали от напряжения, и он был теперь так близко, что Штефан мог видеть его чудовищный оскал: два ряда громадных зубов, достаточно мощных для того, чтобы запросто оттяпать человеку руку.
Штефан напрягся. Он прикинул, что вес животного был килограммов тридцать пять, а то и все сорок. Никаких шансов. Если волк бросится на него, то легко собьет с ног. А он ведь бросится. Секунды через две или три, не позже.
И вдруг в светящихся глазах волка что-то изменилось. Он словно учуял какую-то угрозу, но не понял, откуда она исходит.
— Беги же! — заорал Штефан. — Они…
Его слова заглушил прогремевший выстрел. Волк в ту же секунду был сбит с ног необычайно сильным ударом пули. Отлетев в сторону и пару раз перевернувшись, он шлепнулся на снег. Почти сразу же прозвучал второй выстрел, который сбил с ног второго волка.
Штефан обернулся и бросился назад, к Ребекке, чтобы повалить ее на землю и прикрыть своим телом. Но ее там уже не было. Но вместо того чтобы броситься бежать как можно дальше отсюда, что, с точки зрения Штефана, было бы вполне естественно, она побежала в противоположном направлении — мимо него, напрямик через поляну. Это для Штефана было настолько неожиданно, что он потерял на бегу равновесие и, неуклюже влетев в кусты, упал на колени, едва не растянувшись во весь рост. Ребекка закричала. Волк жалобно заскулил, а затем раздался плач ребенка. Это был очень странный плач. Казалось, он доносился из глотки дикого зверя, а не из человеческого горла.
Снова прогремел выстрел, однако по последовавшему глухому звуку Штефан понял, что пуля, так ни в кого и не попав, ткнулась в землю. Штефан с трудом поднялся на ноги и увидел, что буквально в метре от него из-за деревьев появился Висслер с автоматом в руках.
Второй волк перестал скулить. Он не только не был убит выстрелом, но и, пожалуй, не сильно ранен. Как бы там ни было, он с яростным рычанием вскочил на лапы, повернулся в ту сторону, где находился Висслер, и бросился к нему. Волку хватило одного прыжка, чтобы преодолеть поляну.
