Оставалась подруга Пуховой Алла Козинская. Кому еще можно позвонить, Денис даже не представлял. Козинская тоже не знала, где Пухова, но почему-то разволновалась, стала допытываться, не нашелся ли наконец Руслан. Пришлось отговариваться:
— Руслан пока не нашелся, но мне нужно срочно поговорить с Анастасией.
— Если вы что-то узнали о Руслане, что-то плохое… — Козинская нервничала все сильнее, — скажите мне, я сама передам Насте.
— В данный момент речь точно не о Руслане, — заверил Денис. — Подскажите, куда я еще могу позвонить, может быть, Анастасия говорила вам, где и как собирается провести вечер? Может быть, она у кого-то из знакомых?..
— Нет, мне ничего не известно. На мобильный звонили?
— Звонил.
— И домой звонили?
— Разумеется, и домой тоже.
— Если она вдруг объявится, я передам, что вы ее искали. Только… Точно не с Русланом что-то?
— Точно.
Сева как раз закончил с больницами и моргами и беспомощно развел руками:
— Нигде не значится.
Николай тоже скопировал все записи с магнитофона в квартире Пуховой.
— Есть несколько обрывков, — доложил он. — Пуховой звонили вчера с работы, и еще вчера утром звонила некая Алла два раза. Как аппаратурой пользоваться, она, похоже, толком так и не поняла, останавливать запись научилась, а стирать ненужное не научилась, как будто это чем-то принципиально отличается от обычного магнитофона.
— И это все? — удивился Денис.
— Почему все? Сегодня в семь тридцать утра звонил какой-то важный перец от имени Герасимовой. Вот слушай.
Он включил запись. С Пуховой говорил мужчина неопределенного возраста, с приятным спокойным баском. Голос показался Денису смутно знакомым. Но смутно.
— Пухова Анастасия Владимировна?
— Да, я вас слушаю.
— Здравствуйте. Вас беспокоят из приемной депутата Государственной думы Екатерины Герасимовой. Екатерина Григорьевна хотела бы встретиться с вами.
— Если вы принципиально ничего не имеет против, давайте согласуем время. Когда вам удобно, скажем, сегодня?
— Вечером. В любое время после четырех.
— Отлично. Екатерина Григорьевна предлагает встретиться в неформальной обстановке. Подъезжайте сегодня в 19.00 в дачный поселок «Березки», охрана будет уведомлена о вашем визите, и вас проводят к коттеджу Екатерины Григорьевны.
— Она хочет поговорить о моем Владике?
— Да, все мы вам сопереживаем…
— Значит, сегодня в 19.00, дачный поселок «Березки», так? А где находятся «Березки»?
— По Новорязанскому шоссе, совсем недалеко от Москвы. До свидания?
— До свидания».
— Больше ничего? — спросил Денис. — Этот тип не перезванивал, встречу не отменял, не переносил?
Щербак отрицательно покачал головой:
— Не перезванивал. Телефон я проверил — одна из АТС в Госдуме, более точно не скажу. Сдается мне, если это не за ней сейчас вся милиция гоняется, то тогда сидит наша Пухова где-нибудь, показания дает. Может, все-таки она труп обнаружила?
— Может быть… — кивнул Денис. — Все, на сегодня все свободны.
— А завтра? — справился Сева.
— А завтра продолжаем искать Руслана, аванс мы еще не отработали.
Когда все разошлись (только Макс в своей каморке продолжал мучить компьютеры), Денис для очистки совести еще раз позвонил Пуховой домой и на мобильный и, не получив ответа, решил, что и на этот раз без дядюшки не обойтись.
Вячеслав Иванович в столь поздний час торчал на работе. Убийство депутата — ЧП отнюдь не районного масштаба, и начальнику МУРа сам Бог велел пребывать на боевом посту. И был он, естественно, чрезвычайно занят, поэтому сразу оборвал приветствие племянника:
— Давай коротко и четко, и если отложить нельзя, а то у меня тут содом.
— Нельзя отложить, дядь Слав. Одним глазком гляньте сводку по городу за последние часа три-четыре, не числится ли там такая Пухова Анастасия?
— Пухова Анастасия Владимировна? — Вячеслав Иванович даже поперхнулся. — Черт! Это же твоя клиентка! Ее вся милиция уже час по всей Москве ищет.
— Ищет?
— Ищет! Плохо слышишь, что ли?! И если ты чисто случайно в курсе, где она, твой долг как законопослушного гражданина… Ну, в общем, сам понимаешь.
— Понимаю, только я сам тоже ее ищу. И найти пока не могу. Дядь Слав, а зачем ее милиция ищет?
— А ты зачем?
— Я — потому, что она моя клиентка, вы же сами сказали.
— Ты это… не темни, Денис! — рявкнул Грязнов-старший. — Сам позвонил, так выкладывай.
— У Пуховой была назначена встреча с Герасимовой. Я посмотрел новости и занервничал, начал ей звонить…
— Понятно. Занервничал, значит? Твоя Пухова, похоже, ценнейший свидетель…
— Свидетель?
— А кто, потерпевшая, что ли? Короче, если она на тебя выйдет, сразу ее в ближайшее отделение и мне позвони. Понял?
— Да, и вы мне тоже сообщите, если ее найдут.
— Чтоб ты не нервничал? Сообщу.
Алексей Боголюбов
13 ноября
Боголюбов притаился в подсобном помещении на кухне вместе с еще тремя товарищами. Их через черный вход пустил туда Белов. Остальные должны были ворваться с улицы. Подсобка напомнила ему аналогичное помещение в чайхане «Кишмиш», но Боголюбов отогнал прочь неприятные мысли.
Среди тех троих, что притаились рядом, была и Наталья Шаповал. Ее присутствие слегка пьянило Боголюбова. Он надеялся, что во время штурма они будут вместе, но все еще не мог в это поверить. Но как бы там ни было, он подготовился. Под мышкой у Боголюбова был небольшой магнитофон-мыльница.
Шаповал подобралась к нему и шепотом спросила:
— Для чего это?
Боголюбов был польщен ее вниманием и важно ответил:
— Скоро поймешь.
Между тем сигнала на штурм все не было. Помимо Боголюбова и Натальи тут были еще двое наголо стриженных и трудно различимых бойцов. Один из них показал другому карманное зеркальце, дал время насладиться зрелищем собственной физиономии, затем постучал его по лысой голове и сообщил:
— Ты даун!
— Нет, это ты даун! — возразил первый, поворачивая зеркальце к соратнику.
— Черта с два. Даун — ты.
Этот обмен мнениями продолжался несколько минут. Наконец, Шаповал сочла своим долгом вмешаться. В конце концов, она была старшей в этой группе.
— Цыц! Успокойтесь, вы оба абсолютно правы.
