При этом, после того как в восьмилетнем возрасте смерть разлучила его с матерью, а про существование отца он вообще ничего не знал, мальчик, что вполне естественно, отличался от своих сверстников. Разве могло быть иначе? При этом он излучал какоето странное, всепроникающее сияние.
Мне кажется, если вспомнить некоторые события, то мы приблизимся к пониманию личности Тэрутака.
В 1949 году, в полдень, когда заканчивалась осенняя страда, Тэрутака покачивался в кузове легкого грузовичка, касаясь коленями колен Ёсио, с которым был дружен с малых лет.
В тот день, когда хозяин грузовичка Нагура собрал овощи и поехал в город к родственнику, Тэрутака и Ёсио удалось незаметно забраться в кузов. Они не имели ни малейшего представления, куда направляется грузовик, но, зная, что Нагура живет в той же деревне, предполагали, что к вечеру он должен будет вернуться обратно. Даже если по дороге он их обнаружит, то не решится высадить в незнакомом месте. Тэрутака предположил, что хотя у Нагура грозный вид, но интуиция подсказывала, что на самом деле он человек добрый. Поскольку изза растущих по обеим сторонам дороги деревьев в кузове было темно, а ветви, достающие до середины дороги, покачивались и с шумом задевали листьями брезент крыши. Тэрутака и Ёсио впервые в жизни испытали чувство тревоги и возбуждения. Если им удастся благополучно вернуться домой, это останется для них незабываемым воспоминанием.
Некоторое время грузовик ехал по равнине. Их почти не трясло. Видневшийся из кузова пейзаж представлял собой бесконечные убранные поля. Среди полей было видно все больше домов, от которых отчетливо доносился какойто глухой звук, и они почемуто испытали непонятное чувство тревоги. Тэрутака вспомнился шум налета в ту ужасную ночь, когда от случайной бомбы погибла его мать. Наверняка этот звук производили летящие в небе бомбардировщики «В29». Нарастая, этот грохочущий звук все больше приближался.
Поскольку Тэрутака было не видно, что впереди, он не мог определить природу этого звука, однако биение сердца в груди становилось все сильнее. У него было ощущение, что чтото происходит.
В этот момент перед взором Тэрутака внезапно померк свет. Перед ним простирался полный мрак. Мрак был двухслойным, трехслойным. На черноту наплывала новая чернота, черные облака, вращаясь, наползали одно на другое. В центральной их части вздымался круг, подчеркивающий контраст между густым мраком и слабым светом. Однако, глядя на этот светящийся нимб, он не испытывал ни малейшего страха. Вероятно, это был момент, когда он увидел мрак в глубине собственной души.
Тэрутака не вполне понимал: зуд это или боль? Порывы ветра непрестанно ударяли ему в щеки. Тэрутака с трудом разнял веки. Его взгляд сразу упал на скошенные стебли пшеницы размером сантиметров в десять. Он отчетливо почувствовал, как острие какогото колющего предмета прикоснулось к его щеке, и прекрасно запомнил это ощущение. Дотронувшись до щеки рукой, Тэрутака облизал кончик пальца и ощутил привкус крови, смешанной с землей.
Когда Тэрутака приподнялся, опираясь на локти, то метрах в десяти от себя увидел перевернувшийся в поле легкий грузовичок и стоящую на рельсах электричку. Пассажиры вагона беспомощно открывали рты, размахивали руками и хватались за головы. Почемуто до Тэрутака не доносилось ни малейшего звука. Беззвучно перемещающиеся влевовправо толпы людей напоминали актеров немого кино. Никто не выскочил из машины и не побежал к железнодорожному полотну, никто не бежал в обратном направлении. Постепенно картина произошедшего стала вырисовываться в его мозгу, и он начал коечто понимать. Поскольку изпод крышки раздавленного радиатора вырывался пар, стало светло, как днем. Легкий грузовичок на железнодорожном переезде столкнулся с проходящим мимо поездом, и от удара его отбросило на пшеничное поле.
Через некоторое время он смог различить доносящиеся изнутри вагонов голоса.
— Помогите…
— «Скорую помощь»…
— Полиция…
И вдруг, как по сигналу, тишина внезапно оборвалась, и все превратилось в кромешный ад. Бессмысленные крики, рыдания, вздохи, плач. Вырывавшиеся из людей страдания поразному смешивались и выплескивались из окон электрички. И тогда возник огненный столп. Вопли людей, взывающих о помощи, столпом возносились к небу.
«21 октября 1949 года грузовичок, за рулем которого был Нагура Тэцуо, в местечке Такадзука близ Иокогамы на железнодорожном переезде линии Токайдо столкнулся с электричкой. Нагурасан и находившийся в кузове двенадцатилетний Ёсио Като погибли на месте. Кроме того, тридцать четыре пассажира поезда получили тяжелые ранения».
Это была информация в газетах, а про Тэрутака, отделавшегося маленькой царапиной на щеке, вообще нигде не упоминалось. Вначале считалось, что Тэрутака является просто одним из пассажиров поезда. Никому даже в голову не приходило, что он мог находиться в кузове разбившегося грузовика.
Только к шестому классу он смог связать случившееся воедино и осознать смысл происшествия. Возможно, именно тогда Тэрутака начал ощущать себя отличным от остальных людей.
Начальная школа в Идайра, находившаяся на берегу небольшой речки, была меньше чем в пяти минутах ходьбы от дома Тэрутака. В то время в школе было только два класса на каждый год обучения. Каждые два года происходила смена классов. Только когда Тэрутака был в пятом классе и половину учеников заменили новыми, ввели продленный день, и хотя условия были хорошими, спокойная атмосфера, которая раньше царила в школе, изменилась. Помимо единственного хулигана, в школе появилась еще Митико Накада, над которой постоянно издевались изза ее уродливой внешности.
В середине мая, когда Тэрутака уже немного свыкся с новым порядком в классе, он шел по коридору, и вдруг до его ушей донесся противный голос. По пронзительному шипению он определил, что этот голос принадлежал Митико Накада.
Митико, зажмурившись от страха и прижавшись спиной к стене, на вытянутых вперед руках держала елку. Стоявший перед ней юноша крикнул ей прямо в лицо:
— Не прикасайся к моей кепке! — Потом чуть более дружелюбно: — Давай иди отсюда!
Случайно оказавшийся в коридоре Тэрутака наконец понял, что привело в такую ярость этого юношу.
Вероятно, Митико из вежливости подняла оброненную юношей кепку, а потом, не зная, как он на это среагирует, запаниковала. Если он возьмет из ее рук свою кепку и скажет: «Митико, я тебе очень признателен», то скорее всего, станет посмешищем для всего класса.
Тэрутака понимал, что у юноши наверняка доброе сердце. Если бы рядом не было посторонних, он непременно взял бы свою кепку.
А Митико со своим благожелательным отношением ко всем всегда попадала впросак.
Пока Тэрутака пытался понять эти два противоречивых чувства, его сердце вдруг заполнилось внезапной грустью, и ему захотелось немедленно оттуда уйти.
Он осторожно прошел за спиной юноши, но остановился и оглянулся. Юноша тоже посмотрел на Тэрутака. Их взгляды встретились, и на некоторое время они застыли.
