– Сколько же тебе было лет? – спросил Финн.
– Тринадцать.
– И с тех пор ты связана с издательством?
Она кивнула.
– Я связана с Джеймсом. Одно время он работал в журнале, но потом они переключились на выпуск книг.
– А твоя мать?
Эмбер сжала губы, как всегда удивившись тому, до чего сильно ранят воспоминания.
– Она подала документы на отказ от родительских прав,– ответила она и посмотрела Финну прямо в глаза.– Моим законным опекуном стал Монаган.
Для Эмбер была важна в первую очередь не юридическая сторона дела. С того момента, как Джеймс взял ее в учебный центр Управления, ей открылась одна простая истина: он относился к ней лучше, чем ее собственные родители. Прошло время, и Эмбер перестала спрашивать себя почему. Она любила и уважала Джеймса, а мать ненавидела. Вот и все.
– Дерьмо,– прошептал Финн.
– Что тут еще скажешь...
Больше сказать и вправду было нечего.
– Но, по-моему, ты нашла настоящую семью.
Эмбер наморщила лоб.
– Что ты имеешь в виду?
– Похоже, твоей семьей стали мистер Мо- наган и твой друг Брэндон.
Прикрыв глаза, Эмбер сделала глубокий вдох.
– Ты очень чуткий,– сказала она.– Они действительно стали моей семьей.
Джеймс, Брэндон и все Управление № 7.
– Ты делаешь то, что тебе хотелось бы? – спросил Финн.
Она заморгала, не совсем понимая, о чем он.
– В каком смысле?
– Я про то, чем ты занимаешься в жизни. У тебя были в детстве какие-нибудь мечты?
– Только вернуть маму.– Она не стала ждать его ответной реплики.– Забудь. Да, я занимаюсь делом, которое мне нравится больше всего на свете.– Она поспешила воспользоваться удобным случаем, который предоставил ей Финн.– Но тебе, кажется, повезло меньше. О чем ты мечтал в детстве?
– О всяких глупостях,– признался Финн.
– Мечты часто бывают глупыми. Это не значит, что не стоит мечтать.
– Ну, понимаешь, мне хотелось такой жизни, о которой ты читаешь в ваших книгах Жизни в которой есть секретные задания, красивые женщины и все такое. Хотелось заниматься чем-то важным, чем-то необычным, отчего кровь быстрее струится по жилам.– Он рассмеялся.– Поначалу я, конечно, мечтал стать ветеринаром, но когда нам пришлось усыпить собаку – мне тогда было двенадцать,– я решил, что не смогу этим заниматься.
– Доктор Айболит превращается в Джеймса Бонда.– Эмбер пожала плечами.– Да, это мог бы быть персонаж одной из моих книг.
– Секретные послания, переправляемые в собачьих ошейниках и мисках...
– И пищащих игрушках,– добавила она со смехом.
Скажи ей когда-нибудь Джеймс, что она должна будет встретиться со связным по кличке Бойскаут, она бы свалилась прямо на месте.
– Но я думала, ты действительно стал тайным агентом,– сказала Эмбер, внимательно наблюдая за Финном.
На его лице появилось искреннее удивление. Она не поняла только, вызвана ли эта реакция ее идиотским высказыванием или тем, что его разоблачили.
– Почему, черт возьми, ты это сказала?
– Ты сам это сказал,– ответила она.– Тайное лицо, помнишь?
– Ах да. Верно.– Он вскинул вверх руки, выпустив на некоторое время руль.– Ты меня вычислила. Финеус Тиг под кодовым именем Питон. Лицензия на убийство.– Когда он повернулся к ней, она заметила в его глазах веселые искорки.– Но ты ведь не выдашь мой секрет, верно?
– Ну конечно,– ответила Эмбер с той же шутливой важностью, хотя чуть не рассмеялась, услышав его забавное кодовое имя.
– Я проходил собеседование в ЦРУ,– признался Финн.– Мне отказали.
– Правда? А мне кажется, ты как раз то, что нужно. Образованный, с хорошо подвешенным языком...– Она провела рукой по его бедру.– Пользуешься успехом у дам.
– Полагаю, ЦРУ не догадывается, чего оно лишилось.
– Но я-то знаю,– сказала она, подогнув под себя одну ногу.– И это делает меня весьма привилегированной особой.
Он взглянул на нее со страстью в глазах.
– Тогда скажите, мисс Робинсон, на вас есть трусики?
Эмбер многозначительно подняла брови. Разумеется, трусиков не было. Одно его дерзкое движение – и от трусиков остались одни лоскутки.
– Если вы так любопытны, то можете сами проверить.
Финн погладил ладонью щетину на подбородке.
– Вопрос настолько жгучий, что у меня большое желание съехать на обочину и попытаться на него ответить.
Потянувшись к Эмбер, он провел рукой снизу вверх по переду ее брюк.
Она вздрогнула, снова поразившись силе своей страсти к этому мужчине. Но жар желания, пробежавший по ее жилам, мешался с эйфорией от близкой победы. Ей надо было подобраться к Финну поближе, так близко, чтобы он открылся ей – открыл рот или впустил ее в квартиру. Она добудет информацию любым возможным путем: либо он сам расскажет все, что нужно, либо Эмбер залезет в его компьютер или в бумаги, лежащие у него в столе.
Его пальцы продолжали вести разведку, и Эмбер накрыла его ладонь своей, чтобы остановить. Ее план сработал прекрасно: он вез ее к себе домой.
– А-а,– простонала она.– Погоди, пока не приедем.– Страсть страстью, но они не должны расстаться, едва доедут до квартиры.– Ожидание хорошо на тебя действует.
– Может быть, но зато ты действуешь на меня плохо.
– Как и шоколад,– заметила Эмбер.– Но готова спорить, ты себе в нем не отказываешь.
– Вообще-то да,– признался Финн.– Устраиваю настоящие кутежи. Разгульные, безудержные кутежи.
– Мой тип мужчины,– сказала она, чувствуя, как горит ее тело от одной только мысли о безудержном кутеже с Финном.
– Рад, что одобряешь,– откликнулся он.
Пока он подъезжал к их многоквартирному дому, они сидели в молчании. Для того чтобы добыть еще какую-нибудь информацию перед следующим действием этого вечера разврата, у Эмбер оставалось всего несколько кварталов.
– Что ты предпринял, когда тебе отказали в ЦРУ? – спросила она.– Есть ведь другие агентства.
Финн пожал плечами.
– Я подумал, что в любом разведывательном агентстве ответ будет таким же. У меня мелькала мысль о ФБР, но, в конечном счете, я так и не решился.
Она искоса посмотрела на него.
– Почему?
Его лицо погрустнело.
– Мой дядя был агентом,– сказал Финн.– Погиб во время налета полиции на притон наркоманов. Это едва не убило мою мать.
Эмбер кивнула, вспомнив эту пикантную деталь из семейной хроники, которую она просматривала.
